Везунчик (moms cuckold по принуждению)

Ну вот и всё: козырные десятка с королём легли на стол. Две партии из трёх запланированных были за Ржавым, а мне оставалось только гадать, какое желание он мне приготовил: тиснуть магнитолу из какой-нибудь машины, написать маркером слово «лох» у себя на лбу, или просто в очередной раз сгонять им с Костылём за пивом. Особой фантазией эта компашка-то не обладала, зато авторитет во дворе и в школе имела неоспоримый. Пожалуй, это единственная причина, почему я сейчас сижу с ними в этой зассаной беседке и играю в карты, вместо того, чтобы дома играть в приставку. Всё дело в том, что мы с Саньком — моим одноклассником — задумали небольшую аферу провернуть, и покровительство этих ребят в случае провала было-бы крайне не лишним. А так как Санька они давно записали в лохи и терпилы, то налаживать контакт пришлось мне. Что я и делаю всю неделю. Не сказать, что мне это общество особенно противно... но вот шуточки у них порой дурацкие... Да и в целом чувство юмора специфическое... Вот и сейчас они переглянулись, а значит сейчас родят очередную гадость, которую мне предстоит сделать за проигрыш в карты на желания. Вот и Костыль что-то шепнул ему на ухо

— Значит слушай моё желание... — склонившись над столом начал Ржавый — Завтра пятница, а значит вся фабрика после смены опять будет бухать. К тому-же у тёти Светы из бухгалтерии днюха... Так что бухгалтерия вдвойне бухать будет, и твоя мамка, как тёть-светина подруга тоже, по-любэ будет бухать. Так?!

Я пока, если честно, не улавливал хода мысли, а вот Костыль таращился на меня с хитрой улыбочкой и прищуром, словно следя за моей реакцией.

— А когда она вернётся домой... — продолжал Ржавый — ... изрядно навеселе, то ты мне маякнёшь. — И что? — всё ещё не понимая к чему он, спросил я — И всё! — спокойно отв6-етил Ржавый, закуривая сигарету — Мы придём и воспользуемся её дырочками... — пояснил он и они с Костылём заржали. — Да пошёл ты! — усмехнулся я — Не, реально, какое твоё желание? — Я же сказал. — уже совершенно серьёзно и без смешков повторил Ржавый — Хочу выибать твою маму. — Да хорош гнать! — недоумевал я — Это ты походу гонишь... — вмешался Костыль — Карточный долг есть карточный долг: желание победителя — закон. — Пацаны, да вы чё офигели?! — начал было я — Короче холодает уже... — констатировал Ржавый, вставая со скамьи — Мне тут жопу морозить нет резона. Завтра, как мать с пьянки придёт — отзвонишься мне. Если кинешь, спросим по всем понятиям.

С этими словами Ржавый с Костылём пожали совершенно опешившему мне руку, и удалились в сторону своего дома. По дороге они говорили очём-то шёпотом, но благодаря тишине ночи, мелкие обрывки слов всё-же долетели до меня. Ржавый говорил Костылю что-то вроде «Я ж тебе говорил что сначала его надо покрепче на крючок посадить», а Костыль собирался кому-то звонить, и спрашивал у Ржавого, смело-ли можно это делать.

Да..

Придя домой я в очередной раз выслушал от матери претензии по поводу того, что опять шатаюсь где-то до поздна, вместо того, чтобы готовиться к предстоящим экзаменам. Но слушая её проповеди, я смотрел на неё под совсем другим углом: я впервые оценил её не как строгую родительницу, а как весьма привлекательную женщину, которую хотят ребята на пару лет старше меня. Кто знает, может Ржавый даже онанировал на неё... Да и в принципе, наверное, есть на что: в свои сорок два она выглядела заметно моложе, да и в целом лучше своих-же коллег из бухгалтерии, разница в возрасте между которыми была небольшой (сборная солянка из женщин от сорока до пятидесяти лет). Да, конечно, фигура с возрастом немного округлилась, но не потеряла своих очертаний, не превратилась в бесформенное пятно. «Всё очень даже на своих местах — думал я, глядя на то, как она убирает со стола после ужина — Красивая пышненькая блондиночка... Если абстрагироваться от того, что она моя мама, то я бы наверное и сам не отказаться от такой... Ничего удивительного, что Ржавый её хочет... Чёрт, Ржавый...»

Лёжа в кровати, и стараясь заснуть, я мысленно отрабатывал все возможные сценарии развития событий. Правильнее всего было-бы просто кинуть Ржавого, и хрен бы с его сраным покровительством, как и со всей этой авантюрой. Но проблема в том, что эти ребята — конкретные отморозки, и одними сняками тут может и не ограничится... Второй вариант: если мама действительно сильно напьётся (а она у меня, к сожалению, из тех, кто пить любит, но совсем не умеет. Благо хоть пьёт совсем не часто.), то она, в принципе, может ничего и не заметить... Ведьона женщина рожавшая, а я не думаю что писюны у них шибко-то большие... Ну или хотя-бы не вспомнить... А вот если заметит, и вспомнит, да ещё и отцу расскажет, когда тот из командировки вернётся... О таком даже думать страшно. Самым лучшим вариантом мне представлялось уболтать Ржавого с Костылём связать меня, или пристегнуть к батарее, чтобы я был как-бы ни при чём. Ибо мама знает, что они конченные отморозки, но не знает (надеюсь!) что я с ними закорешился. «Да и в конце концов сама виновата — в оправдание констатировал я для себя, наконец проваливаясь в дрёму — Нефиг было в коротком халатике во двор выходить, и ляжками сверкать перед всеми». По всему выходило, что желание Ржавого придётся исполнять...

Сам же Ржавый, как всегда в компании с Костылём уже ждал меня у входа в школу. — Слыш, сегодня не вздумай нас прокатить! — предостерёг он меня после недолгого разговора — Мы и так будем знать, когда она с фабрики выйдет, и в каком состоянии. Но если ты нам не отзвонишь, то долг считается не исполненным. — Со всеми вытекающими... — добавил Костыль. Я рассказал им о своей идее со связыванием, и, как я и надеялся, они согласились.

Я сидел и смотрел телевизор, периодически поглядывая на циферблат настенных часов, который показывал уже половину десятого вечера. Всё что происходило на экране телика проходило сквозь меня, как вода сквозь пальцы. Я совершенно не мог уследить за сюжетом, ибо мне было не до него. Меня чуть-ли не трясло от мандража. В голове сидела навязчивая мысль что всё ещё можно как-то уладить, и вторая: что после того, как эти двое пересекут порог нашей квартиры, обратного пути уже не будет, и ничего нельзя будет изменить. В половине одиннадцатого вечера мама вернулась домой. Как я и надеялся — сильно поддатая. Она даже душ не стала принимать, не то что ужинать. Переоделась в свой любимый домашний халатик, и пошла в спальню. Она была сильно пьяна, а значит у меня были шансы не спалиться. Выждав с полчаса, дабы она уснула, трясущимися от мандража руками, я набрал номер Ржавого, чувствуя, как переступаю черту невозврата. Вероятно он ждал где-то неподалёку, или и вправду следил за мамой, ибо не прошло и пяти минут, как он раздался звонок в дверь. К моему изумлению порог квартиры пересекли не два, а целых пять человек, и Костыля среди них небыло. Зато был Ржавый, который тут-же достал из кармана наручники, и поинтересовался, куда меня пристегнуть. — А это кто такие?! — не скрывая возмущения поинтересовался я, отметив попутно, что все гости, кроме Ржавого, были явно выходцами с южных республик

— Это друзья — лаконично ответил Ржавый — Не напрягайся! Давай, куда тебя пристёгивать? Вся эта ситуация мне уже совсем не нравилась... Ну, в смысле, она мне не нравилась изначально, но сейчас всё уже совсем из рук вон. Тем не менее обратного пути уже небыло... Так что я предпочёл быть в курсе того, что будет происходить, и потому сказал Ржавому, чтобы он пристегнул меня к батарее в маминой спальне. Тем временем один из горцев поставил на пол большую спортивную сумку, и расстегнув её, достал из неё видеокамеру. — А это нахера?! — недоумевал я, понимая что вляпался по полной. — Да не парься ты! — ответил Ржавый, подталкивая меня в сторону маминой двери — Короче я её трахаю и отваливаю — обратился он к остальным ...