Утренний приём маркизы

Утренний приём маркизы

Аристократический Париж просыпается к полдню, когда жизнь простолюдинов давно кипит во всю.

Иллюзию свежего раннего утра в майский полдень 17NN года в спальне маркизы Дианы де Бреан создавали воланы золотистых плотно задёрнутых штор, которыми играл ветер из распахнутого окна. Сама маркиза нежилась на белоснежных простынях, отделанных тонким фламандским кружевом, пребывая во власти эротических грёз, навеянным утренним чувственным сном. Её прекрасное молодое тело было томно расслабленно, но в голове бушевал вихрь греховной фантазии, продолжение сна. Только что ей снилось, что, гуляя по Версальскому парку, она случайно стала свидетельницей совокупления, в укромном уголке парка, графа де Орильи с его молодой супругой Изабеллой, страстной испанкой.

Супруги делали это стоя, граф, заголив подол жены, прижал её к себе одной рукой, а другой поддерживал под колено высоко поднятую ножку. Оба энергично двигали чреслами. Иссиня-чёрные волосы графини растрепались, андалузские глаза прикрыты, коралловый ротик сложен колечком. «А, а, а, а,... О, о, о, о... « — доносилось из этого прекрасного ротика... Далее маркиза помнила как, необычайно возбудившись, сама вплелась в эту любовную игру — совершенно обнажённая, (непонятно куда подевалось платье в столь приятном сне), она с жаром целовала и облизывала груди испаночки, большие, налитые, как дыни, привозимые в Париж с жаркой родины графини де Орильи. А граф зайдя сзади, удовлетворял маркизу модным ныне в Париже способом — по-туземному. Все трое ахали и стонали от наслаждения. Со сладким стоном на губах маркиза и проснулась, теперь она фантазировала, что могло произойти далее.

Эротические грёзы так распалили аристократку, что с наслаждением потянувшись в постели, она, не открывая глаз, согнула ноги в коленях развела их пошире в стороны и начала поглаживать с внутренней стороны свои идеальные бёдра, всё чаще касаясь пальчиками нежных лепестков горячего и влажного лона. Маркиза всегда спала обнажённой, считая, что молодая француженка, должна как можно реже скрывать свои прелести под одеждой, в том числе и от себя самой.

Парижская гетера — так прозвал высший свет прекрасную де Бреан за её любвеобильность и неумолимую изобретательность в любовных играх. Как и большинство женщин её сословия, она вышла замуж за титул, деньги и положение своего супруга, который был намного старше её и в браке с бывшей фавориткой короля видел отличную возможность продвинуться по карьерной лестнице. О, фавориткой она была совсем недолго, около трёх недель, но король был щедр ко всем дамам, делившим с ним главное ложе страны. Получив прочное положение замужней женщины, она окунулась в пучину плотских удовольствий развращённого высшего сословия.

Из открытого окна донёсся шум колёс экипажа, подкатившего к поместью маркизы

Сомкнув ножки, она повернулась на бок, открыла свои прекрасные зелёные глаза, приподняла огненно-рыжую головку.

— Кого это принесло в такую рань, — подумала маркиза и дёрнула за шелковый шнур колокольчика. В комнату вошла молоденькая опрятная служаночка Лиззи — маленькая брюнетка, в голубом платьице и кружевном белом фартучке, выгодно подчёркивавшим большую грудь. Маркиза, не скрывая своей наготы от прислуги, с кошачьей грацией, повернувшись к Лиззи, поинтересовалась, чей экипаж только что остановился во дворе поместья. Служанка не ответила, так как всё её внимание было обращено на прелести госпожи. Большая грудь под белым фартучком горничной начала высоко вздыматься. Маркиза заметила это, и снисходительно улыбнулась. Ещё два года назад она привезла маленькую черноволосую дикарку из провинции в Париж, с наслаждением развратила её, или как выражалась сама маркиза — воспитала любовную чувственность. Лизи, знавшая до этого лишь грубые лапанья деревенских мужланов, теперь с удовольствием позволяла маркизе задирать себе платье — в столовой, или в оранжерее, подставляя писичку под умелый язычок маркизы; огромное наслаждение ей доставляло наблюдать за госпожой во время её любовных игр с мужчинами и женщинами. Маркиза не стеснялась приглашать Лизи в постель третьей (впрочем, не важно, какой по счёту), она испытывала своеобразную гордость, когда видела, как вчерашняя дикарка на её глазах ублажает самых искушенных графов и баронов лучше любой опытной парижской проститутки.

Пауза затягивалась, и маркиза с нетерпением повторила свой вопрос. Сделав извинительный реверанс, Лиззи ответила, что карета принадлежит графине де Марто.

Графиня Анна де Марто — девятнадцатилетняя белокурая нимфа, с чувственными губками,... как же маркиза могла забыть.

На днях на балу у супругов де Орильи (тех самых, из бесстыжего сна), была затеяна игра в фанты. Один из светских остроумцев предложил вытянуть сразу два фанта со следующим условием: обладатели фантов должны рассказать друг другу о самом приятном любовном приключении, которое с ними произошло на самом деле.

— Они должны рассказывать правду и только правду...

— Но только tet — a — tet — вставила одна «целомудренная» мадам, — это очень интимно, правдиво об этом можно рассказать только наедине.

Остроумцу пришлось разочарованно согласиться, а окружающим дать честное благородное слово, что если фант выпадет им, они в точности исполнят условия игры. Хозяйка бала, извлекла из большой шкатулки, веер маркизы и бриллиантовую брошь молоденькой жены дипломата, графини де Марто. Маркиза была в восторге, но старалась скрыть это от окружающих. Встреча наедине с хорошенькой графиней, только начавшей познавать прелести парижской жизни, очень волновала её. Они условились, что графиня нанесёт утренний визит маркизе на днях.

— Только моя дорогая, — сказала маркиза ей на ушко — оставьте дома парик, пудру, мушки и все условности, естественная красота, будет лучшим вашим украшением во время нашей маленькой романтической встречи.

И вот графиня уже здесь. Ждёт приёма. Маркиза потребовала от Лиззи золотистый пеньюар из газа, отделанный белыми кружевами, розовой воды для умывания и лимонных капель для умащения тела. Кровать служанка застелила толстым пушистым бухарским покрывалом. Причесавшись, графиня вновь возлегла на свое ложе поверх покрывала:

— Принеси пирожные, кофе и фрукты, обязательно положи бананы, выбери зелёные и крепкие.

Глаза Лиззи шаловливо блеснули, о... она отлично знает для чего госпоже бананы. Поддавшись внезапному порыву Лизи прошептала:

— Мадам, м-можно и мне...

— Нет, только смотреть — властно сказала госпожа.

Лиззи, исполнила всё в точности, затем пригласила графиню в покои маркизы, а сама прошмыгнула в маленькую дверцу, рядом со спальной госпожи занавешенную гобеленом.

Комнатка за дверцей заслуживает особого описания — похожая на огромный платяной шкаф, она была снабжена уникальным устройством звукопровождения — все звуки из спальни маркизы были хорошо слышны, а из самой комнатки никто ничего не мог услышать. В стене напротив дверцы было проделано маленькое отверстие, открывающее вид на ложе маркизы. О, это была не банально просверленная дырочка. В отверстие умело было вставлено увеличительное стёклышко, позволяющее наблюдающему рассматривать все без искажений. Здесь же стояло мягкое кресло с очень широкими вогнутыми подлокотниками. Не одна молодая служаночка (а иногда дама высшего сословия) сладко млела, выгибалась и тряслась от оргазма в этом кресле, раскинув ноги на подлокотниках и лаская себя между ног, предварительно насмотревшись в греховную дырочку, что вытворяла маркиза и её любовники. Комнатка была специально устроена маркизой для воспитания любовной чувственности у неискушенных особ.

Лиззи хорошо знала сюда дорогу. Вот и сейчас, прикрыв за собой дверь, она поспешила к заветной дырочке. ...