Тридцать пять минут

Основано на реальной истории реального человека.

Я вышел из метро и снова полез в карман за распечаткой с картой. Нужно было свериться с дорогой. И тут увидел искомый ночной клуб. Прямо через дорогу. Он был залит огнями, вывеска и какие-то рекламные надписи мигали, у тротуара выстроились дорогущие машины.

Я слегка опешил - думал, что клуб для геев будет тихим и незаметным, притаившимся где-нибудь на боковой улочке в глубокой тени, без единого фонаря рядом, с единственной узкой дверью, закрытой на чугунный засов... Но нет, здесь всё кричало, вопило, орало, что это клуб, это ночной клуб, это "особый" ночной клуб!

Напрямую нигде не было написано, что это заведение для гомосексуалов, но все плакаты изображали только полуобнажённых парней. Впрочем, если уж даже в моём городке было известно, что этот московский клуб предназначен для геев, то здесь, на этой улице это наверняка знали все. Вообще все!

Я заколебался. Одно дело проскользнуть незамеченным по пустынному переулку, другое - пойти открыто, на глазах у прохожих, залитый ярким светом. Ведь каждый будет знать - идёт гомик! А кто же ещё? Только гомик может идти в такой клуб!

Я неуверенно перешёл улицу и двинулся к входу. С каждым шагом моя решимость всё больше улетучивалась. Последние метры я почти прополз, отворачиваясь, глядя только в землю, замирая на месте, когда рядом оказывался какой-нибудь прохожий. Я почти слышал мысли людей вокруг: "А, вот ещё один! Посмотри-ка, идёт, не стесняется! Пидорас!"

Блин, как можно делать такой клуб на широкой оживлённой улице! Да ещё и освещать его тысячью огней!

Когда я подошёл вплотную, меня ждал ещё один сюрприз. У входа стояла очередь. Вот этого я совсем не ожидал! Это что же, мне нужно стоять на улице перед входом в клуб для геев? На виду у всех? Пять минут, десять, полчаса? Чтобы каждый мог меня отлично рассмотреть? Чтобы ни у кого не осталось сомнений, кто я такой и зачем здесь оказался?

Я много раз рисовал в воображении поход в этот клуб, но того, что здесь будет очередь, я никак не мог предвидеть. Как это возможно? Как вообще в таком месте возможна очередь? Кто в здравом уме согласится стоять на виду у всех перед входом в клуб для геев! В очереди!

Но очередь была. Была!

Я запаниковал. Ехать целую ночь в поезде, поселиться в гостинице, слоняться по дорогущей Москве, прийти в гей-клуб и... И стоять у самого входа на виду у всех?!

Я понял, что ещё секунда, и я побегу прочь. Весь хитроумный план знакомства с миром любви мужчин к мужчинам провалился. Все старания, полугодовая экономия, увёртки, ложь родным и друзьям - всё пошло прахом.

А как же те, кто стоит в этой проклятой очереди? Они не стесняются? С десяток мужчин и три девушки. Они что, не видят, насколько дико, чтобы перед гей-клубом была очередь!

Тут до меня дошло. Девушки? А девушки-то что тут делают?

Мужчины стояли спокойно, не скрываясь, совершенно открыто. Абсолютно не стеснялись. Будто и не волновало их, что каждый, глядя на них, говорил себе: "Пидорасы!".

Я же не мог поднять взгляда. Даже чтобы мельком на них посмотреть. Какие они, открытые геи? Как выглядят? Как одеваются? Как себя ведут? Видно ли по ним, что они геи? Честно говоря, это были первые встреченные мною мужчины, которые совершенно не скрывали, что они гомосексуалы, а я даже скосить на них глаза стеснялся.

В моём городке признаться в подобных наклонностях было бы немыслимо. Родители, девушки, друзья... Да и изобьют, когда пройдёт слух. О том, чтобы найти пару, вообще нельзя и помыслить.

А как быть тем, кто даже и не гомосексуал? Кому просто... ну, типа... любопытно? Кто хотел бы попробовать разок - просто так, для кругозора? Им у нас вообще делать нечего. У нас нет деления на гомиков и просто любопытствующих. Хочешь трахнуться с другим парнем? Пидарас!

Будто так уж просто у нас трахнуться с другим парнем! Где этого другого парня найдёшь... И именно на один раз, на попробовать... И так, чтобы всё осталось шито-крыто, чтобы никто не узнал...

А в Москве! Всё в открытую, откровенно, не скрываясь! Да, кричала вся эта улица, да, здесь все геи, и что? И что? Кого это волнует?

И всё, что нужно таким, как я, сделать - скопить немного деньжат, соврать родителям, что тебе нужно в столицу по каким-то делам, и всё! Иди в гей-клуб, смотри на гомосексуалов, разговаривай с ними, может, даже... Ну да, можно даже это самое "даже"! Разок. Попробовать. Из любопытства.

И никто, совершенно никто не узнает!

Как же, не узнает, если нужно на улице, в открытую, стоять в очереди!

- Ты последний? - раздался голос позади.

Пожилой мужик, одет странно, в джинсу с ног до головы, даже тряпка джинсовая по-бабски завязана на затылке. Вроде платка. Ночь, а он в солнцезащитных очках. И цепи повсюду - на груди, на руках, на ремне...

Я чуть было не шарахнулся от него. С таким встретишься в тёмном переулке и...

И тут я понял! Он спросил, не последний ли я! Как-то незаметно для себя я оказался в этой самой очереди! Ну и ну!

Я быстро кивнул и быстро же отвернулся. Почувствовал, как горит лицо. Уж кто-кто, а этот мужик не сомневался, что я гей.

И он сам - гей. Я представил, как он стоит там, позади меня, и рассматривает мою задницу.

Стало неуютно. Я даже с ноги на ногу переступил, так мне хотелось сбежать отсюда.

Но... Полгода экономить каждую копейку, наврать маме с три короба, приехать в Москву, дойти аж сюда и... И сбежать?

Тому мужику, наверное, лет пятьдесят. А туда же, в клуб! Он что же, подцепить здесь кого-нибудь надеется? Как-то смешно даже подумать, что пятидесятилетний мужик надеется кого-нибудь соблазнить. Он же старый!

Я не знал, куда он смотрит и смотрит ли он вообще. Может, уткнулся в телефон или слушает музыку в наушниках... Но его воображаемый взгляд так и сверлил мне зад. Я не знал, что делать.

Я, наконец, не поднимая глаз, решился бросить взгляд на мужчин впереди. Похоже, я здесь был самый молодой. Все выглядели лет на тридцать-сорок. А были и такие, как тот, позади меня, лет пятидесяти... Это не гей-клуб! Это клуб для тех, кому за тридцать! Мне стало ещё неуютней.

К тому же я осознал, что выгляжу, как деревенщина. Одежда на этих мужчинах была яркой, красивой, явно модной и столь же явно дорогой. А я! Как школьник, в рубашке и брюках! И будто нарочно, белой рубашке и чёрных брюках! Так официантов в дешёвых кафе одевают! Позорище!

Я свой поход в клуб по-другому себе представлял. Мне казалось, что я прокрадусь по тёмному переулку. Подойду к узенькой двери, тонущей в чёрной тени. Тихонько постучусь, тихонько прошмыгну внутрь. Окажусь в большом зале, ну, типа, ресторане. Сяду за столик. Проведу там всю ночь, до утра! Попивая коньяк. Да, коньяк! Денег у меня хватит! И брать буду, конечно, только самый дорогой! Я читал, что от коньяка не пьянеют. А напротив будет сидеть какой-нибудь парень. Моих лет. Гей. А кто же ещё? Там же будут только геи! И он, конечно, будет дико, безумно сексапилен. Приторно красив. Парень, который заинтересуется мною и подсядет. Я буду ловить на себе его взгляды. Мы будем разговаривать, слушать особенно удачные треки ди-джея, смотреть, как на танцполе сексуально танцуют другие парни. Мы будем их обсуждать. Может, и сами потанцуем, но, в основном, будем сидеть за столиком и разговаривать. И я буду видеть в его глазах, как он меня хочет. Другой парень будет меня хотеть! И я буду млеть от ощущения, что он меня хочет. И буду чувствовать, как во мне самом нарастает возбуждение. И если я под утро почувствую, что и я его хочу, мы поцелуемся. И я решу, встретимся ли мы с ним вечером...

От входа в клуб отделился огромный мужик. На нём были белая рубашка и фирменный жилет. На груди висела фирменная табличка с именем.

Вышибала.

Мужик смотрел на меня. И манил пальцем.

Похолодев, не понимая, что случилось, я подошёл

Я чувствовал эти взгляды, они впивались мне в затылок, как стрелы.

- Паспорт! - сказал вышибала.

Я слышал, что по Москве нельзя ходить без паспорта. Но чтобы в гей-клуб...

Я достал документ и отдал мужику. Тот развернул, мельком глянул. Потом вернул и распахнул передо мной дверь.

- Заходите!

Как? Вне очереди?

Я растерянно оглянулся на оставшихся позади людей. Все они действительно смотрели на меня. Скорее с интересом, чем с ненавистью. Странный народ москвичи. Я бы взбеленился, если бы кого-нибудь пропустили без очереди...

Всё ещё не понимая, что происходит, я переступил через порог. За мной опустилась тяжёлая бархатная портьера.

Меня оглушила громкая музыка. Стучал бит. Очень громко, даже ушам было больно. Если это так громко здесь, в холле, как же там, внутри, в зале?

Я оказался в пустом полутёмном холле. Странно, снаружи всё заливал яркий свет, а здесь практически ничего не было видно. Под потолком сверкали осколки зеркал. Поблёскивала позолота. На стенах трепетали слабенькими электрическими огоньками стилизованные под свечи лампочки. Воздух был насыщен какими-то запахами, непонятными, но густыми. Приятными. Как в кинотеатре.

Я растерянно топтался у входа. Как идти в этот самый зал, понятно не было. И вообще, что полагается делать? Где платить? Как себя вести?

Откуда-то сбоку появился новый человек. Такая же фирменная одежда. Такая же табличка на груди. По габаритам вышибала, но лицо интеллигентное, манеры скорее менеджерские.

- Здравствуйте! - прокричал он, перекрывая шум. - Добро пожаловать в наш клуб! Если вам это будет удобно, можете заплатить прямо здесь, мне.

Несмотря на то, что ему приходилось орать, звучал он очень вежливо.

Мужчина протянул мне уже отпечатанный кассовый чек.

Я судорожно выдернул давно заготовленные деньги. Они у меня лежали в отдельном, специально для этой цели, ничем другим не занятом кармашке. Отдал мужчине. Тот, не считая, бросил их в железную коробку, которую держал в руках. Хотел было уйти, но задержал на мне взгляд.

- Я прошу меня простить, - прокричал он, наклоняясь ко мне, чтобы его было слышно. - Сколько вам лет? Не могу ли я, если вас не затруднит, взглянуть на ваши документы? Паспорт или водительские права? Прошу меня понять, мы клуб только для взрослых. Ещё раз приношу свои извинения.

Я достал паспорт и протянул ему.

Читал он долго. Просмотрел все страницы. Сличил фото. Потом, не отдавая, спросил, как моё отчество и в каком городе я родился. Я ответил. Человек тут же вернул мне документ.

- Ещё раз прошу меня простить.

И снова собрался уходить. И снова остановился. С сомнением на меня посмотрел.

- Вы в первый раз у нас?

Я почему-то смутился ещё больше.

- Правила у нас простые. Занимаете любой свободный столик. Можете подсесть к уже занятому, но только если пригласят. Кроме приветственного фужера, всё остальное за отдельную плату. Туалеты и тёмные комнаты там... - он махнул рукой куда-то вправо.

Что за тёмные комнаты?

- Альковы и ниши там... - он махнул в другую сторону.

А это что за фигня?

- Дозволено всё, но только на добровольной основе. Никакого насилия. Даже в виде игры!

Он строго посмотрел на меня, и я почувствовал себя выпускником школы, застигнутым за избиванием мелкоты.

- По умолчанию любые проникновения разрешаются только в презервативе! Анальный контакт только со смазкой!

В моё лицо снова ударила горячая, жаркая волна.

Всё правильно, я же в клубе для геев. Знал, куда иду. И зачем. И он знает, зачем я сюда пришёл...

И всё равно было невыносимо стыдно.

- Если у вас нет с собой презерватива и смазки, то я буду вынужден вас попросить их приобрести. Без них находиться в клубе нельзя.

Я растерянно бросил на него взгляд. И где я их возьму?

- Вот здесь... - человек, показывая рукой, пошёл куда-то влево; я невольно двинулся за ним. - Здесь у нас есть автомат.

У стены, в обитой дубом кабине стояла машина с коробочками и пакетиками разных цветов и размеров.

- Рекомендую вот этот комплект, - мужчина ткнул куда-то в центр стекла.

Полторы тысячи? Ничего себе!

Я послушно сунул купюры в автомат и получил один презерватив и крошечный тюбик с мазью.

- Приятного вечера! - прокричал человек на прощание и как-то незаметно исчез.

А куда идти? Где зал? Где этот самый столик, за который я могу сесть?

Я, всё ещё не в силах взять себя в руки, стал запихивать покупку в карман, туда, где раньше лежали деньги на вход. Мыслей в голове не было никаких. Только полная потерянность и ощущение гигантского стыда.

Вновь возникло острое желание уйти.

К автомату подошёл какой-то молодой мужчина. Явно посетитель, одежда яркая, броская. Лет двадцать пять. Значит, это всё-таки клуб для геев, а не тех, кому за тридцать.

Он купил пачку презервативов и большую банку со смазкой. Такая просто так в карман не поместится. Издалека будет видна.

Мужчина что-то сказал. Из-за стучащего по ушам ритма я ничего не расслышал. Он приблизился вплотную и прокричал в ухо:

- Что тут стоишь? Ждёшь кого-нибудь?

Я невольно мотнул головой.

- А почему стоишь? - и вопросительно уставился мне прямо в глаза.

Я слегка пожал плечами. А что я должен был сказать?

- Пошли! - крикнул он, вновь наклонившись к самому уху.

Куда? В зал?

Через нервную пелену, застилавшую глаза, я никак не мог разглядеть говорившего со мной человека. В глаза лезла только очень яркая одежда - смесь алого и салатового. У нас бы пацаны за такое отметелили без разговоров...

Скорее заворожённый этой пляской красок, я продолжал глядеть на этого мужчину.

- Чего здесь торчать! Пошли!

И он потянул меня за собой. Налево. Там, кажется, ниши были. Загадочные "тёмные" комнаты, почему-то меня пугавшие, вроде бы располагались в другой стороне. А что за ниши? И где вход в зал?

Будь я в другом состоянии, я бы обо всём догадался. Собственно, тут и догадываться было не о чем. Но я был настолько ошарашен, что никаких подозрений у меня не возникло.

Я поплёлся за мужчиной.

Холл сразу перешёл в бесконечный коридор, полукругом изгибавшийся так, чтобы не было видно, что происходит позади и впереди. За пять шагов ничего видно не было!

С обеих сторон висели всё те же бархатные портьеры. Одну из них мужчина отклонил. Оказалось, что тяжёлая ткань отнюдь не была украшением. Она прикрывала нишу в стене.

- Сюда! - прокричал, перекрывая оглушающую битовую музыку, человек. - Заходи!

Я зашёл. Мужчина тут же шагнул следом. Штора тяжело за нами опустилась, и стало совсем темно. Неясные силуэты можно было различить, но не более того.

Тут уж даже мне, несмотря на все мои переживания, стало ясно, зачем он меня сюда привёл.

Я напрягся, пытаясь что-то сказать, но не успел. Почувствовал у себя на заднице сильную ладонь. Хватка была не грубой, нет, совсем не грубой. Просто хватка сильной мужской руки. Без всяких предисловий эта рука стала шарить по ягодицам, сжимая то одну, то другую.

Я дёрнулся в сторону, что-то закричал. Рука мгновенно исчезла. Вместо неё я почувствовал движение у уха. Мужчина наклонился, чтобы мне было слышно.

- Что, больно сделал? Извини!

Я резко, всем телом, повернулся к нему лицом, снова готовясь выкрикнуть что-то гневное, но он продолжал орать:

- Ты чего дёргаешься? Ты же для этого в клуб пришёл! Для этого, ведь так?

Я ведь действительно пришёл в клуб... кхе... "для этого". То есть... Ну да, так и есть... И мужчина вроде вполне симпатичный.

Только неужели это вот так вот делается? Не спросив согласия? В первую же минуту? Даже именем не поинтересовавшись?

- Не беспокойся, я не люблю грубости! - продолжал кричать мне в ухо человек. - Всё будет нежненько! Тебе понравится! Гарантирую!

И пока я судорожно пытался придумать, что ответить, он снова стал шарить рукой по моей заднице. Это продолжалось секунду. Может, две. А потом меня коснулась вторая рука. Тоже без предисловий. Просто легла на мой член. И сразу же стала ощупывать. Именно ощупывать.

Я задёргался, но ладонь на заднице не давала вывернуться.

- Целовать тебя можно? - у самого уха крикнул мужчина.

Я вздрогнул, и человек тут же от меня отодвинулся. Но рук не убрал. Теперь они сильно, по-хозяйски щупали всё моё тело - бёдра, живот, спину, плечи, руки. Даже шею. И, конечно, тискали член и задницу.

От этих сильных прикосновений я возбудился, и мужчина, конечно, это почувствовал. Я всё ещё стоял в растерянности, всё ещё не решил, что мне делать, а он уже расстегнул ремень и ширинку на моих штанах и нырнул всей ладонью в трусы. Твёрдая ладонь сжала член и яички - сильно, даже несколько больно, но вполне терпимо. По моему телу, конечно, разлилось приятное ощущение. Разлилось и никуда не делось. Оно бродило сладостными волнами, усиливаясь с каждым движением рук.

Мужчина развернул меня к себе спиной и прижал к стене. Навалился всей тяжестью. Сразу стало трудно дышать. Его тело вжималось в моё, бёдра совершали волнообразные движения, будто он меня уже трахал. Я совершенно ясно ощутил через свои и его штаны, как трётся о мою задницу его твёрдый член. Я не смог бы сказать, большой это был член или нет, но он был твёрдый, как камень, сто процентов.

Ещё через мгновение мужчина оторвал меня от стены и повернул в другую сторону. Как оказалось, здесь в нише было что-то вроде стола.

- Ложись грудью! - крикнул человек мне в ухо.

Я открывал и закрывал рот. Совсем как рыба, вытащенная из воды. Мне нужно было всё привести в порядок, нужно было всё это как-то взять под контроль, нужно было многое сказать, но я никак не мог пошевелиться, не мог выдавить из себя и слова. События постоянно опережали меня.

Уже в следующую секунду я почувствовал, как мужчина толкает меня в спину, заставляя наклониться к столу. Я оказался лежащим грудью на ровной поверхности. Это был не стол. Точнее, не деревянный стол. Просто уступ в стене. Мои руки сами схватились за края. Ещё через мгновение штаны вместе с трусами скользнули вниз, к щиколоткам.

Только тут, наконец, у меня в голове мелькнула оформленная мысль: меня сейчас будет трахать другой мужчина! И всё, других мыслей не появилось.

Сильная рука сдвинула чуть в сторону одну из ягодиц. Я почувствовал, как прохладный воздух коснулся ануса. Тут же на задний проход упало что-то холодное. И потекло. Уверенный палец растёр это холодное по всей бороздке между половинками зада и исчез. Вместо пальца в анус ткнулось нечто гораздо более массивное. Твёрдое. Горячее.

Вторая мысль, которая сложилась в моей голове, была: это член!

И тут же я сподобился на третью мысль: а разве не нужно сначала пальцами разработать задний проход?

Но и теперь я ничего не успел сделать, ничего не успел сказать. Всё происходило так, будто я двигался в толще воды, а мужчина парил в небе. Он был быстрее. Он точно знал, чего хочет. Знал со всей определённостью. И знал, что нужно делать. Он не давал мне на размышления столь нужной мне минуты. Я никак не мог собраться с мыслями, никак не мог принять хоть какое-то решение.

Две руки раздвинули ягодицы, тяжёлое тело навалилось на меня, член с силой вдавился в анус. Я почувствовал, как входит головка. Сначала было совершенно не больно, просто необычно. Что-то, казавшееся огромным и бесконечно длинным, вдвигалось в меня, прямо внутрь, раздвигая отверстие шире и шире. Растяжение ощущалось с каждым мгновением всё сильнее, становилось болезненным, пока не отозвалось во мне уколом настоящей боли. Я дёрнулся. Давление не уменьшилось, движение не замедлилось, член продолжал с силой вдвигаться дальше. Я вскрикнул, но моего крика, конечно, не было слышно из-за оглушающей музыки. Острая, режущая боль пронзила истончившийся анус, и я снова закричал, застонал. И вновь меня не было слышно.

Резко, в одно мгновение, будто головка преодолела последнее сужение, член вошёл в меня. Ощущение было такое, как если бы меня одним движением, разом посадили на кол, натянули прямой кишкой на толстенную биту. Очень необычное ощущение. Смешанное с новой болью - в глубине живота, у самых яичек, тянущей, похожей на рвущиеся струны.

Мужчина замер и несколько секунд ничего не делал. Я понял, что, наконец, могу что-то сказать или сделать, но... Всё то, что я хотел сказать, всё, что хотел сделать, сейчас было уже неуместно. Мужской член был во мне. По самые яйца. Или, во всяком случае, мне казалось, что по самые яйца. Ну что тут дёргаться!

"А разве ты не этого хотел?" - спросил я себя с неожиданной злостью.

Человек стал совершать движения туда-сюда. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, что меня трахают. Мужчина трахает меня в задницу...

Ощущения оставались непонятными. То, что чувствовала прямая кишка, было настолько необычно, что тело никак не могло решить, хорошо то, что происходит, или плохо. Удовольствия не было, совершенно точно не было. Но в то же время было во всём этом что-то такое...

Если бы только не тянущая боль! Та самая, которая ощущалась в растянутом анусе. Та, которая отдавалась в животе! Та, которая отзывалась болезненным эхом в яичках каждый раз, когда член протискивался в самую глубину!

Я столько раз читал, насколько сильной, невыносимой может быть эта боль. Особенно в первый раз. Однако то, что я чувствовал сейчас, такой болью не было. Вполне терпимо. Я всё ждал, когда же резанёт, когда рубанёт, да так, что я полезу на стену, а этого всё не происходило.

Теперь мужчина совершал свои движения быстро. В такт музыке. Длилось это одновременно и бесконечно долго, и очень коротко. Каждый раз мне казалось, что проходит целая вечность, пока член входит на всю длину. И проходит вечность, пока он сдвигается назад. Однако другой отдел моего мозга со всей определённостью осознавал: от момента, как головка коснулась моего ануса, прошло не больше полутора-двух минут.

Мужчина, видно, устал. Он вдруг навалился на меня всей тяжестью и перестал двигаться. Просто лежал на мне, лениво, чуть-чуть двигая членом внутри. Его руки отпустили ягодицы, и те только теперь заныли от его слишкой крепкой хватки. Ладони вновь прошлись по моему телу, ощупав бока, рёбра, руки, бёдра. Потом человек сдвинулся назад и полностью вышел из меня.

Я уже думал, что это всё, но мужчина вновь схватил меня за бёдра, раздвинул ягодицы и с новой силой втиснул внутрь свой член. Теперь никакого сопротивления не было. Анус отозвался болью, но не более того. Головка сразу же уткнулась в стенку кишки, член вошёл на всю длину, замер там на мгновение, и "трахательные" движения возобновились. Теперь они были медленными, длинными, так, словно человек хотел всё прочувствовать, всё ощутить.

Впрочем, не более чем через минуту он опять стал бить мой зад своими бёдрами. В такт музыке. Сто двадцать ударов в минуту. И каждый раз он пытался достать глубже, ещё глубже, ещё, ещё!

Было больно. Я бы даже сказал, очень больно. И всё же недостаточно, чтобы я не мог терпеть. И на каждое движение мужчины моё тело отзывалось тем непонятным ощущением. Именно это ощущение заставляло меня покорно лежать грудью на "столе".

Мужчина снова замер, загнав член по самые яйца. Теперь я уже был уверен, что по самые яйца. Потом медленно опустился на меня, придавив своей тяжестью. Я чувствовал, как во мне слабо двигается его член. Совсем чуть-чуть. Без прежней силы. Ладони прошлись по моему торсу, опустились на бёдра, сжали ягодицы.

И человек оторвался от меня, поднялся, исчез.

Всё.

Я понимал, что это всё. Меня трахнули. В меня кончили. Можно вставать. Тело дрожало и совершенно не желало слушаться

Перед лицом появилась ладонь мужчины и положила что-то на "стол". Мои глаза уже немного привыкли к темноте, и я разглядел два маленьких мешочка. Вроде резиновых. Или пластиковых.

- На память! - крикнул на ухо мужчина. - Презервативы. Наполненные! Сувениры! - и он рассмеялся.

- Два? - в ужасе заорал я. - Два?!

- Тебе же понравилось! - хохотнул человек, и его голова исчезла из поля зрения.

Я с трудом разогнулся. В анусе стрельнуло. В глубине живота заныло. Сжать сфинктер не получалось. Было ощущение, что он зияет.

Но не это заставило меня вздрогнуть, а сердце ёкнуть.

Я увидел нечто похуже. Гораздо хуже.

В нише было две тени. Схожий возраст, схожее телосложение, но передо мной было двое мужчин!

- Двое? - закричал я, пытаясь схватить обоих, но мои ослабевшие, дрожавшие пальцы только скользнули по лацканам пиджаков.

Я был шокирован.

Мужчины спокойно продолжали застёгивать свои штаны.

- Тебе же понравилось! - равнодушно крикнул один из них.

И кивнул куда-то вниз. Я автоматически глянул туда же. Оказалось, его внимание привлёк мой торчащий член.

- Надо было рукой работать! - крикнул мужчина. - Что же ты!

Второй тоже наклонился ближе к моему уху:

- Ничего! Такой парень, как ты, тут легко найдёт желающих отсосать!

И засмеялся. Засмеялся и его друг. И они оба скользнули за портьеру.

Я остался в тёмной нише. Голова была пустая. В груди разливалось ощущение огромной катастрофы, беды, которую ничем не исправишь. Я не смог бы объяснить, что уж настолько трагичное случилось. Но ощущения были именно такими. Я не мог двигаться. Да и не хотел двигаться.

Не знаю, сколько я так простоял, бессмысленно таращась в темноту, ни о чём не думая, ничего не желая.

В какой-то момент портьера снова отклонилась, внутрь кто-то заглянул. Поняв, что ниша занята, человек отпрянул, и тяжёлая ткань, заколыхавшись, упала на место.

Спустя мгновение она вновь поднялась. Человек уставился на меня. Потом вошёл.

Его руки тут же зашарили по моей груди и животу. Стали подталкивать к "столу". Я не двигался. Но и не отбрыкивался. Меня охватило какое-то полное, бесконечное равнодушие.

Мужчина остановился.

- Ты чего? - крикнул он мне в ухо.

Я молчал.

- Что с тобой? - не сдавался человек. - Эй!

Он потряс меня за плечо.

- Меня двое... Только что... - проговорил я, не в силах кричать.

Он пытался поймать мои слова, ухо было наклонено к самому рту.

- И что? - проорал он. - Они насильно, что ли?

Я слегка дёрнул плечами.

- А что? Без презервативов?

Я невольно бросил взгляд на "стол", где лежало два заполненных презерватива. Мужчина отклонил портьеру, чтобы впустить немного света, и нагнулся над уступом.

- А что тогда? - непонимающе спросил он, вернувшись ко мне.

Я молчал.

- У тебя что, это был первый раз? - вдруг догадался он.

Я слегка кивнул.

- Кто ж ходит в клуб за своим первым разом! - кричал человек. - Тут в игрушки не играют! Они что, не предупредили, что их будет двое?

Я покачал головой.

- И вошли "на холодную"?

Я не знал, что это означает, и промолчал.

Наш странный разговор расшевелил меня. Я вдруг понял, что стою перед незнакомым человеком со спущенными штанами, со стоящим членом. И тут же кожа покрылась пупырышками; я совсем замёрз, пока стоял без движения.

- Пошли, посидишь где-нибудь, успокоишься! - мужчина глянул на меня и покачал головой. - Нет, сидеть тебе пока не стоит! Пойдём на воздух! Тебе нужно подышать воздухом! - и человек стал тянуть меня из ниши столь же энергично, как до этого подталкивал к "столу". Потом понял, что я голый. Не говоря ни слова, нагнулся, одним движением натянул на меня трусы, ещё одним - штаны. Застегнул ширинку. Застегнул ремень. Сунул рубашку в брюки. И снова потянул меня наружу. Я подчинился.

В коридоре было гораздо светлее, и я невольно сощурился. Лёгкие вдохнули воздух, и я понял, насколько спёртой, пропитанной запахами секса была атмосфера в нише.

- Пойдём, пойдём, - кричал человек.

За руку, как какого-нибудь малыша, он протащил меня через холл, распахнул дверь, и мы вышли наружу. Вышибала равнодушно скользнул по нам взглядом и отвернулся. Очередь за это время стала ещё длиннее.

Снаружи было совсем тихо. Настолько, что после музыки внутри эта тишина оглушала.

- Дыши, дыши, - сказал человек, всё ещё держа меня за руку повыше локтя. - Куришь? Я могу стрельнуть у кого-нибудь сигарету.

Я покачал головой.

Воздух улицы был прохладным, освежающим, живительным. Я почувствовал, как проясняется в голове, как отступает пелена перед глазами. Стал ощущать свой стреляющий болью анус и живот, в котором всё ещё что-то тянуло.

Глаза невольно поднялись на часы над станцией метро. В клубе я пробыл тридцать пять минут.

- Слушай, - проговорил человек, - тебе, наверное, на сегодня хватит. Может, лучше домой поедешь?

Это был парень чуть старше меня. Лет двадцать. Разбитной. Видно, что тёртый калач. Сексапильный. Приторно красивый. Всё в его внешности подчёркивало то, что он гей - и причёска, и ухоженная кожа, и маникюр, и одежда, и общая субтильность, и манеры. Именно такой мог бы сидеть напротив меня за столиком там, в клубе. Собственно, именно такой и должен был там сидеть...

- Ты в порядке? Доберёшься?

Я нерешительно кивнул.

- Давай я тебе такси кликну, - сказал парень. - Ты где живёшь?

Я полез в карман за пропуском в гостиницу. На асфальт упали купленные в автомате презерватив и тюбик со смазкой. Я на них даже не глянул. Парень же поднял и то, и другое, сунул мне обратно в карман.

- Это дорогие бренды, ты ими не разбрасывайся.

Я протянул ему гостиничный пропуск. Человек взял его и отправился к дежурившим у клуба таксистам, но почти сразу вернулся.

- Слушай, они дерут раз в десять дороже. Может, лучше на метро? Тут ведь всего три остановки без пересадок.

Я снова кивнул.

Парень замер. Видно, он ожидал, что я пойду, но я всё так же стоял, не двигаясь. Что-то во мне оборвалось, перегорело, исчезло, что-то, что позволяет двигаться и говорить.

- Давай я тебе до станции доведу.

Ставшим уже привычным движением он схватил меня за локоть и потащил на пешеходный переход. А потом, не снижая темпа, к дверям метро. Остановился у самой двери. Взглянул на меня.

- Ладно, я тебя в гостиницу доставлю. В конце концов, это ведь только три остановки без пересадок, - и потащил к турникетам.

Я не помню, как мы ехали, не помню, как выбирались на поверхность. Очнулся я только перед самой гостиницей.

- Всё, - хмыкнул парень. - Дальше сам.

И сунул в руки мой пропуск.

- Я с другой стороны написал свой телефон. Если захочешь поговорить, звони. В любое время. А почувствуешь, что тебе нужен кто-то рядом, не стесняйся, я приеду, посижу с тобой. Только не раскисай!

Я слабо кивнул и, так и не сказав ни слова, даже не поблагодарив, не попрощавшись, потопал через гостиничный холл к лифтам.

Поднялся в номер. Долго стоял под горячим душем. Долго вытирался. Опять залез под струи воды. Опять бесконечно вытирался. А потом, так и не закончив, бросился из ванной в комнату, схватил штаны, лихорадочно, рискуя оборвать карманы, стал рыться в них. Нашёл бумажку. Метнулся к телефону. Набрать не получилось - пальцы дрожали. Со второго раза набрал.

Гудок, ещё...

Трубку сняли. На том конце гремел бит. Мелодия вроде сменилась. Ритм - нет. И децибелы остались те же.

- Я вас не слышу! - прокричал знакомый голос. - Сейчас найду, где потише.

Действительно, через полминуты музыка стала глуше. Мне эти полминуты показались бесконечностью

- Алло!

Тут я растерялся. Все слова растерял. Всё, что приготовился сказать, вылетело из головы.

Я глянул на бумажку. Первым там было написано имя: Артём.

- Артём... - промямлил я.

- А, это ты! - отозвался парень. - Извини, что я к тебе без имени. Я ведь так и не знаю, как тебя зовут.

- Ты... - я напрягся, пытаясь найти нужные слова, просто представиться мне и в голову не приходило.

- Тебе плохо? - спросил парень - не слишком встревоженно, но с подобающими случаю интонациями.

Я сглотнул.

- Я сейчас приеду! - тут же отозвался Артём.

И дал отбой.

Я стоял посреди номера. На меня опять навалилась та тяжесть, которая не позволяла говорить и двигаться там, в клубе. Я вновь почувствовал сильные ладони, ощупывающие моё тело. Интересно, мужчин уже тогда было двое? И ещё интересно, понимают ли они, что сделали...

Когда в дверь постучали, я всё ещё стоял на том же месте. Стук повторился, и я пошёл открывать.

Артем... Он вошёл в номер, настороженно посмотрел на меня.

- Ты в порядке?

Я кивнул.

Артём плюхнулся в единственное в номере кресло.

- Давай ложись. Сегодня тебе лучше не садиться.

Я беспомощно оглянулся на кровать. Артём спохватился, вскочил и помог мне устроиться на покрывале. Потом пошёл заваривать чай.

- В первый раз это всегда должно быть с любимым человеком, - говорил он. - Неважно, есть у вас опыт, знаете ли вы, что и как делать. С любимым всё сносится легко и просто. А остаётся светлое, лёгкое чувство.

Он стал рассказывать о своём первом разе. Того парня Артём не любил. И даже теоретически не думал о том, что с ним возможен секс. А тот человек, как выяснилось, Артёма хотел. И не теоретически, а вполне физически. И не когда-нибудь, а здесь и сейчас. Гормоны и любопытство взяли верх над разумом, и Артём позволил себя соблазнить. Тот парень был старше и опытнее. Собственно, из них двоих только у него и был хоть какой-то опыт. Он был нежным, по-настоящему нежным. Он на самом деле хотел, чтобы Артёму было хорошо. И всё же, когда всё кончилось, ощущения счастья не было. Только сожаление. И раскаяние...

Артём дал мне маленькую гостиничную чашку чая. Чашек другого размера тут не было. Чай был очень крепким, очень горячим и очень сладким.

Я пил и слушал Артёма. А он рассказывал о своём сексе с совсем другим человеком. Тем, кого он любил. Тем, кто любил его. Рассказывал о том, как отличались ощущения. Все ощущения - и чисто физические, и душевные.

Я всё выпил, и Артём ловким движением забрал у меня чашку, одновременно подсунув другую, полную.

Теперь уже говорил я. Как-то неожиданно я смог рассказать, вполне детально рассказать о том, что со мной случилось. И о том, как полгода собирал деньги. И что соврал родным. И как стоял в очереди. И как оказался у автомата. И про нишу...

Артём слушал, и было видно, что он на самом деле слушает, а не просто присутствует при моём рассказе.

А потом снова говорил он. Рассказывал о том клубе, о его сотрудниках и посетителях. Как-то ненапряжно, легко, слегка иронично.

А потом как-то так получилось, что я заснул...

Проснулся я почти в полдень. В окно лился яркий солнечный свет. Я чувствовал себя посвежевшим. Таким, как прежде. Пока не пошевелился, даже зад не болел. Воспоминания о вчерашнем казались просто сном.

Я был в одних трусах. Артём, наверное, меня вчера раздел. И укрыл одеялом. И свет в номере погасил.

Сам парень спал в кресле. Он укрылся по самый подбородок покрывалом с моей кровати, свернулся как-то, склонился набок и спал. Его одежда лежала тут же, на полу.

Я смотрел на Артёма. На его мирное, спокойное лицо, столь приторно сладенькое и безошибочно гейское. На то, как слегка расширялись на вдохе его ноздри. Как вздрагивали удлинённые и неестественно чёрные ресницы. Как он шевелился, поворачиваясь. Как при этом двигалась под покрывалом его по-гейски утончённая фигура.

Вот ведь интересно, он рассказывал, что несколько лет назад любил другого парня, а как он живёт сейчас? Любит ли он сейчас? Любит ли кто-нибудь его? Зачем он ходит в тот клуб? Как часто? Чего он там ищет? Что делает?

Я пошевелился, и вот тут, наконец, отозвалась болью моя задница. Кольнуло так, что я невольно охнул.

Артём приоткрыл глаза.

- Суббота! - проворчал он сонно. - Можно до вечера... - он зевнул, - до вечера спать.

Я поднялся на ноги. В заднице опять кольнуло. И анус отозвался жжением.

Я подошёл к Артёму. Парень, сонно щурясь, приоткрыл глаза.

- Ты как? Всё путём?

Я придвинулся ещё плотнее. Колено коснулось ручки его кресла. Даже не знаю, зачем я это делал. Искренне - не знаю. Просто что-то меня подталкивало изнутри. И это что-то не было ни тяжёлым, ни тёмным. Наоборот, было оно лёгким и светлым.

Артём снова открыл глаза, посмотрел на меня снизу вверх.

- Ты чего? - спросил он.

Я молчал. Только вжался ногой в спинку его кресла и, не отрываясь, глядел на него.

Артём вытащил одну руку из-под покрывала, сонно протёр глаза, снова посмотрел на меня.

Обнажённая его рука тоже была красивой. Приторно сладенькой.

Взгляд парня опустился на моё колено, вжавшееся в кресло.

Артём осторожно протянул руку и прикоснулся к моей ноге. Чуть выше колена. Самыми кончиками пальцев. Мягко.

Я почувствовал, как меня охватывает волнение. По животу прокатился какой-то спазм. Я сглотнул. Получилось слишком шумно.

Артём посмотрел мне в лицо, и наши глаза встретились. Парень вновь перевёл взгляд на моё колено, и я явственно увидел, как по дороге он слегка задержался, глядя мне между ног. Когда стоишь в одних трусах, да так близко, что от этих трусов до глаз человека всего десяток сантиметров, трудно скрыть, что творится с твоим членом. Я и не пытался скрывать.

Пальцы Артёма медленно заскользили по моей ноге вверх.

Я невольно напрягся, весь подобрался, но парень вдруг встал в своём кресле на колени, и его лицо оказалось прямо перед моим. Покрывало, конечно, соскользнуло на пол.

Я не мог не заметить, что Артём носит явно гейские ярко-оранжевые трусы. Спасибо, что хоть не всякие там верёвочки и прочие извращения. Нормальные трусы. Только оранжевые. И маловатые, честно говоря.

И, само собой, я не мог не заметить, что творится с его членом в этих трусах.

Я посмотрел на Артёма, Артём посмотрел на меня.

Парень чуть-чуть наклонился вперёд, я тоже чуть-чуть наклонился вперёд, рот Артёма приоткрылся, я судорожно вздохнул, и в следующее мгновение наши губы соприкоснулись.

Этот поцелуй был долгим и невыносимо сладким. Кто бы мог подумать, что мне может доставить столько наслаждения просто поцелуй!

Руки парня поднялись и обвили мою шею, одновременно доверчиво открыв для меня его тело. Мои пальцы легли на плечи Артёма, острые, твёрдые. Мы прижались друг к другу, не сильно, но достаточно, чтобы чувствовать, как лихорадочно стучат наши сердца. Кожа Артёма была со сна тёплой, даже горячей. Я почувствовал на своём животе твёрдый член, и это ощущение оказалось неожиданно явным, ярким, будоражащим. Почувствовал, как и мой член вжимается в Артёма, разливая по телу волны удовольствия.

Мы не шарили руками друг по другу. Мы не хватали губы губами. Мы не пытались залезть языком в рот. Просто замерли - я прижавшись к креслу, Артём стоя на нём коленями, залитые ярким солнечным светом из окна - и целовались.

Когда стало не хватать воздуха, мы были вынуждены оторваться друг от друга. Артём, слегка улыбаясь, смотрел в мои глаза. Я смотрел в его. Было невыносимо хорошо. Так хорошо, что хотелось там же, в то же мгновение умереть.

Потом Артем хихикнул:

- Всё-таки сначала нужно почистить зубы, - легонько, на одно мгновение коснулся щекой моей щеки. - И было бы здорово, если бы ты, наконец, сказал, как тебя зовут.