" добрая" соседка - часть 49

— Ставь пулемёт в угол. Его по идее разобрать нужно и смазать. Но не охота сейчас этим заниматься. Да и на десять человек и так сойдёт. А днём я его разберу, а ты будешь учиться. Как ни как моим вторым номером станешь. Мне надоело самой пулемёт взад-вперёд таскать. Ты парень деревенский, крепкий, как раз для этого годишься...

— скзала мне Тонька, когда я затащил "максим" в её комнатку в середине здания конезовода. Раньше в ней была ветеринарная лечебница, и соответствующие плакаты всё ещё висели кое-где на стенах. А сейчас эта небольшая комната стала местожительством для девушки - палача.

В углу комнаты стояла односпальная солдатская железная кровать, аккуратно застеленная зелёным одеялом, со взбитой белой подушкой. Возле кровати стол, пару стульев, небольшой деревянный шкаф с одеждой, и умывальник с раковиной в углу.

Обстановка в комнате где жила молодая девушка была более чем спартанской. Но кругом царила чистота, не было видно ни окурков и не валялись пустые бутылки из под водки. Хотя я знал из книг что палачи часто злоупотребляли алкоголем, чтобы забыть то что они убивали людей.

— Завтра Каминский сюда приедет. Так я его упрошу чтобы он тебя ко мне на "работу" оформил, и на довольствие поставил. Получать будешь конечно меньше чем я, но за то жив останешься. А пойдешь с Иваном в лес партизан ловить, так пулю быстро поймаешь. У них потери в РОНА до ста человек в день бывают...

— говорила мне Тонька, выкладывая на стол колбасу, хлеб и банки с тушёнкой. И следом достала из карманов жакета две бутылки, одну с водкой, а другую с вином.

— А кто из вас богатый такой что дорогую водку и вино пьёт? Нам всё больше спирт выдают с местного спиртзавода. Но от него по утру сушняк жуткий и голова болит...

— спросила у меня Тонька, снимая с себя жакет и вешая его на спинку стула. Я слышал как в его кармане звякнули ключи от камеры где находились пленные партизаны. И теперь я знал где их искать, если мне удастся подсыпать девушке лошадиную дозу "первинтина" в вино.

— Да у нас с партизанами бой был в лесу возле деревни Плетнёвки. Они на немецкий обоз напали, а мы его у них отбили. Там форма была и оружие. А у убитого партизанами немца из обоза, в сумке были деньги. Часть мы на продукты потратили, а остальные поделили между собой. Но там немного было, каждому по сто рейхсмарок досталось. Вот Антонина возьмите. Мне они ни к чему, а вам пригодятся. Но вы завтра поговорите с начальником чтобы я у вас остался. Не хочу идти в лес партизан ловить...

— нарочно соврал я Тоньке, незаметно вытаскивая из пачки которая лежала у меня в кармане солдатских брюк, две купюры по пятьдесят рейхсмарок. Доставать всю пачку было опасно. Да и деньги мне ещё будут нужны, ведь неизвестно сколько мы пробудем в прошлом?

— Блядь, так это моя зарплата за два месяца. Мне начальство пятьдесят рейхсмарок платит...

— воскликнула Тонька беря у меня из рук немецкие деньги.

— Да я тебя парень без всяких денег к себе на " работу" возьму. А эти рейхсмарки пойдут как плата за секс со мной. Я девушка честная и бесплатно никому не даю...

— засмеялась Тонька, и нагнувшись к кровати приподняла на ней матрас. Девушка достала из под него коричневый кожаный кошелёк, и положив в него рейхсмарки, убрала обратно. А я стоял рядом и смотрел на пухлую жопу Тоньки - пулеметчицы, которая так и выпирала у неё под юбкой когда она нагиналась.

И подумал про себя, что если мне вынужденно придется вступить в половую связь с предателем и убийцей. То я хоть получу удовольствие. Ведь Тонька была красивой на лицо и с неплохими формами как и спереди так и сзади.

— На вот Костя держи. Я тут недавно одного хмыря в расход пустила. Так он придурок перед смертью уверял меня, что он попал сюда к нам в Локоть случайно из будущего. Говорил что пошёл в лес собирать грибы в районе деревни Плетнёвка, где зашёл по пути в старый коровник. И из него переместился во времени сюда к нам. Так я этого малахольного из нагана застрелила прямо в лоб. А потом ошмонала его на предмет денег. И нашла в кармане у этого парня вот эту хрень. Но не знаю что с ней делать? И выбросить жалко. Да и продать никому не продашь. Ещё наша контразведка может за шпионку принять. Тут кнопки с цифрами какие-то. Ни хрена не пойму. Так что возьми эту вещь себе парень как подарок от меня. Но никому её не показывай. А то мало ли что...?

— сказала мне Тонька, достав из под матраса где она хранила кошелек с деньгами, небольшой прямоугольный предмет. Он был чёрного цвета с экраном из темного стекла. И множеством клавиш под ним, с латинскими буквами и цифрами.

— Да и вправду чудная вещь, а толку от неё ноль. Хорошо я возьму её, но никому показывать не стану. Может со временем разберусь как она работает...?

— сказал я девушке беря у неё из рук странный предмет похожий на маленький телевизор с кнопками. Но то что он раньше принадлежал парню путешественнику во времени, сомнений не вызывало.

Выходит что какой-то грибник в будущем, в две тысячи двадцатом году. Собирал в районе Плетнёвки грибы, и забрел в старые колхозные коровники. А там открылся "временной туннель" и он по нему попал в тысяча девятьсот сорок второй год. И прямо в руки Локотского палача, бывшей медсестры РККА Макаровой Антонины.

Я не стал расспрашивать у Тоньки при каких обстоятельствах владелец странного предмета с кнопками, попал к ней на расстрел. Это было опасно, в таком случае она могла отобрать подаренную вещь. А мне нужно показать её Марине. Моя мать учительница, знала обо всём на свете. В любом случае у меня в руках сейчас находилось прямое свидетельство о том, что в районе Плетнёвки по мимо старого блиндажа на острове. Существует как минимум ещё один "временной туннель" среди старых колхозных ферм.

Да и атаманша Маруся ехала на тачанке со своими хлопцами через реку в брод со стороны разрушенной животноводческой фермы. И немцы ехавшие на лошади по Плетнёвскому мосту в телеге которых лежала связанная Марьяна. Они ведь тоже появились рано утром с той стороны реки где на бугре находились разбитые колхозные коровники.

И теперь нам нет нужды идти в случае чего на остров рискуя утонуть в болоте. Когда у нас под боком на том берегу речки Плетнёвки, существует " временной туннель".

Хотя тут была одна существенная загвоздка. Парень который попал в прошлое из будущего, не смог вернуться обратно по той причине. Что коровников на той стороне реки в тысяча девятьсот сорок втором году не было. Они были построены после войны в конце шестидесятых. А вот блиндаж на острове был ещё до сорок второго года

И это было в тысяча девятьсот сорок первом году. Вот почему мы смогли вернуться в свое время в прошлый раз. И вероятно вернёмся и сейчас если нам удастся уйти рано утром из города. А вот " временной туннель" находящийся в районе старых колхозных коровников. Скорее всего выдает билет в один конец. Подумал я, пряча ценный артефакт в карман.

— Ты зачем сюда пришёл парень? Столбом стоять или делом заниматься? Снимай свой автомат и вообще раздевайся. Сейчас по стакану выпьем и поебёмся. Я после " работы" всегда трахаться хочу. Сама не пойму, но чешется все внутри сил нет...

— сказала мне девушка, она сняла с моего плеча немецкий автомат и вытащила у меня запасные магазины к нему из за ремня.

— Я пожалуй его у тебя заберу Костя. Он тебе больше не нужен раз ты со мной " работать" собрался. А я из него буду раненных добивать. Наган то и дело заряжать нужно, а в этом тридцать патронов. Да и не тяжёлый он и удобный...

— Тонька покрутила в руках "шмайссер", и повесила его к себе на спинку кровати в изголовье за ремень.

— На возьми мой "наган" на обмен. Он хоть и старый, но бьёт метко. Я с ним постоянно после того как из " максима" очередь дам, так иду к яме и добиваю выживших. Впрочем завтра сам всё увидишь. А сейчас иди полей мне, поухаживай за девушкой...

— Тонька отдала мне свой "наган" со стертыми деревянными " щёчками" на рукоятке, от частого использования. И этот простой с виду пистолет, был в сто раз страшнее моего эсэсовского "вальтера" с человеческим черепом на рукоятке. Из "вальтера" может и не стреляли вовсе. А из этого незаказистого с вида "нагана", ежедневно убивали людей.

Но мне пришлось взять этот револьвер. С омерезением, но положить его к себе в карман солдатских штанов. Ведь на кону стояла моя жизнь и жизнь всего нашего отряда, да и десяти пленных партизан тоже. Я должен максимально войти в доверие к девушке - палачу, и усыпить её бдительность в прямом и переносном смысле. И каким то образом подсыпать ей в бокал лошадиную дозу немецкой наркоты.

— Вот бери корчик и поливай мне из ведра...

— Тонька дала мне в руки небольшой железный корец, и сняв с себя блузку в одном лифчике и в юбке встала возле умывальника. Бюстгальтер надетый на девушке был белого цвета и сплошной допотопный. У нас в нашем времени женщины такие не носят.

— Вот так умница, как хорошо иметь помощника...

— поблагодарила меня девушка, когда я полил ей на руки из ведра чистой водой. Тонька помыла руки почерневшие от пороха и крови, умыла лицо и промыла подмышки. А они у девушки сплошь заросли чёрными кучерявыми волосками.

В те годы женщины не брили подмышки как сейчас, да и шла война не до этого было. А у меня встал хуй глядя на торчащие у Тоньки из подмышек тёмные пучки волос. Я на миг представил сплошные чёрные заросли у неё на лобке и жутко возбудился.

— Вы не пожалеете что взяли меня к себе Тоня...

— сказал я девушке и обняв её попытался снять с неё лифчик. Я видел как выпирали в его закрытых чашах большие сисяры девушки и мне захотелось её поласкать.

— Но, не балуй парень. Ещё светло, а на трезвую мне стыдно этим заниматься...

— неожиданно оттолкнула Тонька меня от себя. Молодая женщина убивающая ежедневно людей пачками, оказалась на редкость стеснительной. Она подошла к столу и лежащем на нём немецким штык - ножом. Ловко срезала с горлышка бутылки с водкой, сургуч которым она была запечатана.

— Ну за нас с тобой парень. Я рада что ты у меня появился Костя. А то Иван постоянно где-то шляется, а я все время одна...

— сказала мне девушка и чокнулась со мной с налитым почти до краев стаканом. Мне Тонька налила половину, а вот себе чуть ли не полный граненный " малиновский" в котором было двести грамм.

— Хороша зараза, всю жизнь бы её пила...

— сказала девушка выпив довоенной советской водки и закусив её ароматной домашней колбасой с хлебом. Я выпил вслед за ней и тоже закусил водку колбасой.

Тонька была права, советская водка сороковых годов, была лучше немецкого шнапса который мы пили. И лучше нашей современной российской водки. А домашняя колбаса купленная в лавке у Петровича, буквально таяла во рту.

— Ну, а теперь я твоя Костя. Можешь меня раздеть...

— Тонька поставила стакан на стол и закурив папиросу из моей пачки " Беломора", повернулась ко мне спиной. С явным намеком чтобы я снял с неё бюстгальтер.

— Тоня, Тонечка, какие они у тебя большие...

— сказал я девушке, кое-как сняв с неё лифчик с множеством крючков служивших застёжками. Я взял в ладони тяжёлые налитые груди молодой женщины - палача, и с наслаждением помял их целуя Тоньку в шею. Член у меня стоял колом в штанах, и я упирался им девушке в жопу через одежду.

— Ох, как приятно парень. Меня Иван так никогда не ласкал...

— Тонька повернулась ко мне передом, и держа в одной руке папиросу, страстно поцеловала меня в губы взасос. И поцелуй девушки мне был приятен, а от её волос шёл слабый запах духов.

И что было удивительно от тела Тоньки не пахло кровью и порохом как я думал. Раз она ежедневно убивала людей, то должна и пахнуть соответственно. Атаманша Марьяна из Гуляйполя, та пахла кровью и лошадиным потом. А Тонька пахла естественно возбуждающе, как обычно пахнут молодые девушки.

— Ого, а у тебя есть чем меня порадовать Костя! Теперь я точно только с тобой буду трахаться. Ты будешь моим помощником и любовником...

— с восхищением воскликнула девушка, берясь рукой за мой стояк. Я разделся стоя перед ней до гола, и она тоже скинула с себя остатки одежды. Как и ожидалось лобок у Тоньки был покрыт чёрными кучерявыми волосянками чуть ли не до пупка. И в целом фигура у девушки была весьма соблазнительной.

Стройные ноги, гладкие белые ляжки, чёрный лобок, и тяжёлые налитые груди, гармонировали с очень красивым лицом. И даже не верилось что эта девушка убийца и палач.

— А я тоже обожаю таких девчонок у которых писька чёрная...

— ответил я Тоньке и прижимаясь хуем к волосатому лобку, стал мять пухлые ягодицы её жопы руками, толкая при этом девушку на кровать.

— Подожди Костя. Я не ебусь без защиты. Тебе нужно вот эту немецкую хрень на член одеть...

— сказала мне Тонька, не давая себя завалить на кровать. Девушка мягко оттолкнула меня от себя и опять полезла к себе под матрас. Откуда вытащила несколько небольших алюминиевых белых баночек. Они были похожи чем-то на наши баночки из под вазелина. Но белого цвета и меньше в размерах. На банках сверху был нарисован медицинский крест и надпись по немецки "Gummi Schutz".

— Но я не заразный Тоня.

!

— сказал я девушке видя что она открыла одну из баночек и достала из неё презерватив необычного коричневого цвета.

— Да и я тоже не заразная Костя. Но одеть его все же нужно. Если я забеременею, то не смогу " работать." И тогда я стану " им " не нужна...

— Тонька кивнула головой в сторону городской управы, ловко одевая на мой член, коричневый немецкий гагдон. А она права подумал я ложась сверху на девушку. Беременная Тонька не будет нужна своим хозяевам немцам. И они её могут запросто отдать партизанам. А на её место найти другую.

— Мы с тобой попозже ребёночка заведем милый. У меня знакомый в штабе работает. Так по его словам скоро тут совсем нечего будет ловить. А я уже нашла " теплое " местечко для нас. Уедем по тихому в Беларусию. Но это будет осенью, а сейчас нам нужно " работать" чтобы заслужить "их" доверие...

— страстно говорила на ухо мне Тонька лёжа подо мной с раскоряченными ногами. Девушка сама рукой направила мой член в свое влагалище, и я с наслаждением стал её ебать лежа в миссионерской позе.

— Аааа, так, так, милый...

— застонала Тоня, и к моему удивлению стала мне подмахивать. Железная кровать скрипела издавая противные стальные звуки. И этот ритмичный скрип наверняка слышали узники сидящие за стенкой в конезаводе.

Ведь бывший кабинет ветеринара служивший местожительством девушки палача. Соседствовал с конюшнями в которых раньше до войны содержали лошадей, а сейчас в них томились пленные партизаны и подпольщики.

Странная алегория подумал я засаживая в горячее влагалище красивой черноволосой девушки. Жизнь и смерть соседствуют рядом. В этой комнате где я трахал Тоньку, была жизнь. А сразу за стеной находилась смерть. И она уже своей костлявой рукой, махнула над головами молодых парней и девчат томившихся в здании конезавода в ожидании расстрела.

— Аааа, ооооо, аааа...

— Тонька сильно завыла и кончила вцепившись ногтями мне в плечи. А следом за ней кончил и я спуская в немецкий коричневый гандон одетый на моем члене.

— Дай посмотрю не слетел он, а то наделаешь мне делов парень...

— сказала черноволосая девушка, когда я с неё встал и стоял возле кровати с опавшим членом. Немецкий презерватив был на месте и свисал с моей залупы наполненный спермой.

— А ты хорошо ебёшь Костя. Намного лучше чем Иван. Ох как я рада что ты у меня появился...

— девушка с благодарностью поцеловала меня в губы и аккуратно сняла с моего конца презерватив.

— Представляю если бы ты в меня столько налил милый...?

— засмеялась Тоня, бросая использованный гандон в помойное ведро стоящее под раковиной.

— Давай ещё выпьем и поедим, я целый день голодная без обеда "работала"...

— предложила мне девушка, и я с ней согласился. Ведь последний раз когда я ел, это было на берегу реки в компании бойцов Козина. А сейчас уже вечерело и желудок противно ныл требуя еды.

— А ты где до войны жила Тоня...?

— спросил я у девушки после того как мы с ней выпили и хорошо закусили тушёнкой и домашней колбасой с ? хлебом. Как и в прошлый раз Тонька накатила себе полный стакан водки, а мне досталось меньше половины и бутылка была пуста.

Насытившись девушка закурила папиросу из моей пачки лежащей на столе, и села ко мне на колени. А я поглаживал пальцами её обширные чёрные заросли на лобке, мял удивительно твердые груди девушки, и целовал на них тёмно-коричневые соски.

— Я в Москве жила, а работала в ресторане официанткой. Потом война начилась и я пошла на фронт добровольно...

— ответила мне Тонька и как то разом замкнулась в себе. По видимому воспоминания от той прошлой жизни в которую ей не было теперь возврата, тяготили девушку.

— Придёт время милый, я все тебе расскажу о себе. А сейчас давай ещё перепехнемся, я смотрю твой " молодец" уже в форме... ?

— засмелась Тонька, ерзая на моем члене своей пухлой жопой. Он у меня действительно встал и упирался девушке в ягодицы. И она это чувствовала.

— Тонь, давай "рачком" попробуем. У тебя такой попец замечательный...

— предложил я девушке, зайдя к ней со спины когда она встала на пол, и прижался членом к её жопе.

— Успеешь ещё, ты как Иван, то всё норовил мне в жопу засадить. Но сегодня я не хочу туда. Да и смазки у меня нет. Давай ложись на кровать парень, я сама сверху на тебе поерзаю...

— Тонька отстранилась от меня и грубо толкнула в сторону железной солдатской кровати стоящей в углу комнаты. И мне пришлось подчиниться. Так как моя задача состояла в том чтобы максимально ублажить девушку палача и усыпить её бдительность.

— Какая у тебя грудь широкая Костя. И член обалденный. Я давно такой хотела попробовать...

— Тонька присела ко мне на край кровати и гладила ладонью по моей груди. Смотря мне в глаза любящим взглядом, нагнула голову и стала сосать у меня член. Сосала Тонька профессионально, брала мою залупу за щеку и обрабатывала её ? языком. Но это длилось недолго, девушка с неохотой выпустила мой хуй из своего рта. И потянулась к столу на котором лежали баночки с презервативами.

— Потом я как следует у тебя в рот возьму Костя. А сейчас ещё раз кончить хочу...

— засмелась Тонька, ловко одевая на мой стоявший колом член, немецкий коричневый гандон. Который ни шёл ни в какое сравнение с нашими советскими дубовыми презервативами.

Коричневые гандоны из алюминиевых банок, выдаваемые немецким командованием солдатам Вермахта. Были тонкие, но дастоточно прочные и хорошо передавали ощущения во время секса.

— Вот так, я сама люблю сверху ерзать...

— сказала Тонька, садясь на мой член и упираясь руками мне в плечи. Я обхватил девушку за бедра, а она зарезала на моем хую влагалищем. И тяжёлые налитые сиськи девушки, стали косаться сосками моей груди, что было супер приятно.

— Ааа, оооо, вот так я люблю. Целуй их Костя, целуй...

— Тонька ерзая на мне сверху, водила своими крупными сиськами по моей груди. А я ловил губами соски её неразмятых грудей и как мог посасывал их. И в какое-то мгновение я встретился со взглядом карих глаз девушки палача.

А они были пустые. У меня даже мурашки пошли по коже от этого взгляда. Тонька страстно еблась со мной и получала удовольствие. А её глаза оставались холодными и пустыми. И скорее всего этот пустой и холодный взгляд красивой черноволосой девушки. Видели её жертвы которых она расстреливала из своего " максима".

— Слушай Костя, ступай к своим. Мне необходимо пару часиков покемарить до вечера. Устала сильно за целый день. Я бы рада с тобой вдвоём лечь, но кровать одноместная узкая. Так что ступай, а как стемнеет приходи ко мне. Мы с тобой в клуб пойдем на танцы.

— сказала мне Тонька, снимая с моего члена использованный презерватив. Девушка хорошо кончила ерзая на мне сверху, и сейчас хотела отдохнуть до вечера. А мне это как раз было нужно. Я и так хотел под благовидным предлогом пойти в туалет. Выйти из её комнаты и показать Марине странный предмет с кнопками. Как Тонька сама всё разрулила в лучшем для меня варианте.

— Хорошо милая, я пойду и тоже отдохну до вечера. А как стемнеет приду за тобой...

— ответил я девушке, быстро одевая на себя штаны и солдатский немецкий мундир.

— Не придешь, так я сама тебя найду. И смотри Костя, яйца оторву если ты с кем-то кроме меня будешь трахаться. А то у вас в отряде девок полно, а я ревнивая...

— пригрозила Тонька выпроваживая меня из комнаты. Я слышал как повернулся ключ в замочной скважине за моей спиной. Девушка палач закрылась на замок, опасаясь спать с открытой дверью. Что было с её стороны благоразумно, ведь желающих ей отомстить за то что она убивала людей, в Локте хватало.

— А где твой автомат боец...?

— спросила у меня Марьяна когда я пришёл к ним в казарму с другой стороны конезавода. На удивление все сидели одетые с оружием на кроватях, а на столе который находился по центру казармы, стояли начатые бутылки с водкой и вином. Так же рядом лежала закуска, хлеб, колбаса и тушёнка с консервами.

— Тонька отобрала, обменяла мой "шмайссер" на свой "наган"...

— ответил я партизанке, которая в отсутствие Ивана выполняла роль командира. А бравого роновца не было в казарме.

— А она что сейчас делает раз тебя отпустила...?

— спросила у меня мама. Марина сидела на кровати застеленной серым солдатским одеялом в обнимку со своим будущим мужем Петро.

— Да спать легла, там у неё кровать одноместная, такая как эти. И мне с ней по счастью места не нашлось. Вот и отправила сюда к вам до вечера. А вечером мы с ней в офицерский клуб пойдем...

— ответил я матери, и достал из кармана предмет с кнопками и экраном, который мне подарила Тонька.

— Вот она мне его дала, говорит что нашла эту вещь у убитого недавно парня. Он её перед расстрелом просил чтобы она его не убивала. И что он не партизан, а путешественник во времени, из две тысячи двадцатого года. Говорил что собирал грибы в лесу возле Плетнёвки и зашёл из любопытства в старый разрушенный коровник. А из него попал в прошлое. Но Тонька его всё равно застрелила, а при обыске нашла у него в кармане эту вещь...

— сказал я Марине, давая ей в руки странный прямоугольный предмет с кнопками и экраном из темного стекла.

— Вот же мразь эта Макарова. Жаль парня, так нелепо погиб. Но почему он не вернулся обратно назад в будущее...?

— спросила у меня Марина, с удивлением рассматривая странный предмет с кнопками.

— Потому что " временной туннель" в старых колхозных коровниках на той стороне реки. Выдает билет в один конец. Парень из две тысячи двадцатого года, не мог вернуться обратно. Ведь в сорок втором году этих коровников в окрестностях Плетнёвки не было. Их построили только в конце шестидесятых. А вот наш блиндаж существовал до сорок второго года. Его выкопали в начале войны местные партизаны. Вот почему мы имеем возможность вернуться обратно...

— изложил я Марине и всем членам отряда, свою версию работы " временных туннелей" в Плетнёвской аномальной зоне. И все со мной согласились.

— Да сынок нам просто повезло что блиндаж на острове существовал ещё до сорок второго года. А вот если бы он был бы построен бойцами " Зелёной армии" в конце войны. То мы бы не смогли вернуться обратно, как и владелец этого странного предмета...

— сказала Марина крутя в руках не понятную даже ей всезнайке вещь.

— Это мобильный телефон, но только он совершеннее наших допотопных...

— сказала Света беря из рук у моей матери прямоугольный предмет с кнопками.

— Какой ещё такой мобильный телефон? У него же колёс нету...?

— удивилась политрук Ольга Ивановна, смотря на Свету как на сумасшедшую. Ведь у них в сороковых годах телефоны представляли собой классический аппарат с круглым диском и телефонной трубкой.

— Колеса ему не нужны. У нас в нашем времени по телефону можно разговаривать без проводов из любого места. И вот этот как раз один из них. Но только он из две тысячи двадцатого года. И опережает в развитии наши мобильные телефоны из девяностых, на четверть века. И такой телефон как этот, я лично увижу когда буду бабушкой за пятьдесят лет...

— Сказала всем нам Света, держа странный предмет в руках.

— Откуда тебе это известно дочка...?

— спросила у Светы рыжая девчонка Маришка. Моя мать по привычке назвала Свету дочкой, так как раньше считала девушку своей невесткой.

— У меня был парень когда я в милиции в Брянске работала. Ну ещё до того как к вам в Плетнёвку попала. Так вот он как раз и увлекался радиотехникой. И говорил мне что в будущем будут мобильные телефоны с экраном. На них можно даже будет смотреть фильмы, и видеть друг друга при звонке. Я тогда ему не верила, а сейчас вижу что он был прав...

— ответила Марине моя невеста, поворачивая предмет с кнопками на бок. И я, да и Марина с Петро и стоящая рядом Марьяна с Ольгой Ивановной, увидели цифры на экране прямоугольного предмета. Они были еда различимы, но все же их было видно. Под стеклом которым был покрыт экран, чернели цифры 11:20 и дата 20 июля 2020.

Выходит что грибник зашёл в коровники на той стороне речки Плетнёвки. В одиннадцать часов, двадцать минут двенадцатого, двадцатого июля дветысячи двадцатого года, и навсегда пропал в прошлом.

— А как эта вещь работает и включается Света...?

— спросила у неё Марина, ей было интересно заглянуть на двадцать пять лет вперёд в будущее.

— Вот эта красная клавища предназначена для включения. Зелёная на которой телефонная трубка нарисована. Служит для звонков, а эти я и сама не знаю для чего...

— ответила ей девушка, она нажала пальцем на красную клавишу но ничего не произошло. Света перевернув предмет тыльной стороной, ловко поддела ногтем его за край. И к нашему изумлению крышка прямоугольной коробки открылась и мы увидели его внутренности. А там был вставлен чёрный квадрат и какие-то жёлтые и белые разъёмы.

— Это его батарея, и возможно она села, и телефон не работает. Но её можно будет зарядить от аккумулятора моей " нивы", когда мы вернёмся обратно домой...

— объяснила нам Света, вытаскивая батарею из прямоугольного предмета. Она показала жёлтые клеймы на самой батарее, и внутри под ней. Как она говорила мобильного телефона из будущего.

— Гляди, гляди, а на нём какие-то иероглифы загорелись.

!!!

— Воскликнула моя мать, увидев на экране прямоугольного предмета похожие на китайские, иероглифы синего цвета. Они появились сразу после того как Света вставила батарею обратно и закрыла крышку, которая была из тонкой пластмассы.

— Чудеса то какие, он вправду заработал...!!!

— Воскликнула Ольга Ивановна, которая в своей жизни даже телевизора не видела. А на тёмном экране прямоугольного предмета, синее иероглифы, сменились ярким жёлтым светом. На фоне которого теперь ясно горели цифры 11:20 и дата и год под ними.

— И что мы теперь сможем по нему позвонить? Я хочу домой сообщить что я жива. Я дочка ответственного партийного работника из Тбилиси. И у нас в квартире установлен телефон...

— спросила подошедшая к нам Нина.

— Язык ? свой прикуси дочка партийного работника. А то из за тебя мы все под монастырь попадём...

— одернула чернявую Нину, стоявшая рядом Марьяна. Она покосилась на входную дверь за которой кто-нибудь мог подслушать.

— Да нет мы по нему никуда не сможем позвонить. Для звонков по этому телефону нужны вышки сотовой связи и соответствующая инфраструктура. А вот когда вернёмся домой, то можно попробовать позвонить. Но только нужно купить для него специальную карту...

— ответила девушке санитарке Света, и нажмала на светящийся круг на экране прямоугольного предмета из будущего. И к нашему удивлению на нём появились множество различных значков.

Света стала тыкать пальцем в каждый из них, но большинство ни как не реагировало на нажатие. И только один значок со странной надписью " галлерея" под ним, открылся при нажатии.

И нашему удивлённому взору на экране прямоугольного предмета, появились картинки с людьми и домами. Света опять нажала пальцем на первую картинку, и она ожила, а мобильный телефон из будущего стал показывать как телевизор.

— Вот чудо, так чудо, а где у него пленка вставленна...?

— воскликнула Ольга Ивановна, не понимая как эта маленькая коробочка показывает кино без проводов и кинопленки? А на экране прямоугольного предмета нам был виден молодой парень, лет двадцати пяти или чуть больше. Он позировал на фоне частного дома и городской улицы. А рядом с ним ходила девушка, и она называла парня Кириллом.

— Так это же наш Брянск и район где я живу. Частный сектор, а вот тех новостроек у нас не было...

— теперь пришла очередь удивляться бабе Зине. Она всю жизнь прожила в Брянске и естественно узнала свой район. Который за двадцать пять лет не сильно изменился. Лишь за частным сектором, выросли новые микрорайоны.

Да и центр Локтя с войны не изменился, что я у себя в тысяча девятьсот девяносто пятом, видел дома в центре города, что и сейчас.

— А знаете, мы можем этого Кирилла спасти. Если конечно это он владелец этого телефона? Вот же на доме где он снимает себя, название улицы " Лесная 15". А дом моей матери как раз на улице " Лесной" в Брянске находиться. Только у нас номер дома "63" и мы дальше живём ближе к окружной трассе...

— сказала Света смотря на экран телефона, где парень по имени Кирилл, позирует на фоне кирпичного частного дома.

— И как мы его по твоему спасём, если этого Кирилла в тысяча девятьсот девяносто пятом году или на свете ещё нет. Или он пятилетний ребёнок? А его мать молодая девушка...

— возразила Свете рыжая Мариша, и она была права. В девяносто пятом году, парень расстрелянный в Локте бывшей медсестрой, " Тонькой - пулеметчицей". Мог вообще ещё не родиться, а его будущая мать, примет нас за сумасшедших и вызовет милицию. Если мы покажем телефон её сына из будущего, и скажем ей что его расстреляют в сорок втором году в войну.

— Да ты только посмотри что он гад творит...???

— воскликнула Света, нажав пальцем на одну из картинок на экране прямоугольного предмета. А там показывало комнату внутри дома, где жил этот Кирил. В комнате сидит он и женщина лет сорока или чуть больше. И эта женщина удивительно похожа на самого Кирилла. Они сидят на диване и выпивают. Рядом находится журнальный столик, на котором стоит бутылка вина.

На женщине как две капли воды похожей на Кирилла, одето только нижнее белье чёрного цвета. Да и сам парень сидел перед ней на диване в одних плавках. Сбоку от них в кадр попал странный телевизор без кинескопа, на огромном экране шло кино с групповым поревом.

Точно такое же, которое устраивали мы у себя в Плетнёвке. Сидящие на диване парень и взрослая женщина, пили вино и посматривали на экран огромного телевизора. У парня в плавках был отменный стояк, и женщина положив на них руку, не стесняясь мяла ему член через трусы.

— Так это же мать и сын! Вот бляди что делают...?

— восклинула Ольга Ивановна, увидев вживую настоящий инцест. Да и нам тоже было интересно. Я лично ещё никогда не смотрел ни один порнофильм. Хотя видеомагнитофоны в девяносто пятом году уже были. Но стоили они дорого, и в провинции их нереально купить. А видеосалонов у нас в райцентре не было.

— А я её где-то видела, только молодую. У неё ямочка на подбородке и на шее родимое пятно в форме сердечка. Точно я её видела, она у нас в магазине в Брянске работает...

— сказала Светкина мать баба Зина, ставшая в прошлом молодой девчонкой Зинкой. И действительно у сидящей на диване женщины на шее было родимое пятно в форме сердечка, и ямочка на подбородке. Такую невозможно спустать с кем то ещё.

— И я её видела, она в центре в вино-водочном отделе торгует. Я у неё водку покупала по блату когда ещё талоны были. И её кажется Ирой зовут...

— воскликнула Света, узнав в зрелой и роскошной женщине, молодую продавщицу Иру, из вино-водочного магазина в Брянске.

А тем временем на экране телефона уже стало " горячее". Сын стащил с матери чёрный лифчик, и стал лапать её большие сисяры с тёмно-коричневыми сосками. А та вытащив у него из плавок член, стала жадно его сосать, причмокивая губами. И на этом экран телефона погас, видно у него окончательно села батарейка.

— Давай его сюда Света, я буду беречь эту вещь как зеницу ока. А вернёмся обратно домой в Плетнёвку. Ты его зарядишь от своей " нивы" и мы посмотрим всё что в нём есть...

— сказала Марина, забирая у Светы мобильный телефон из будущего.

— Мам, а если Тонька его у меня спросит? Что мне ей сказать...???

— спросил я у матери, от возбуждения лапая за груди, стоящую рядом коммисаршу Ольгу Ивановну. Ведь женщина на экране телефона, была с ней одного возраста, а мне такие зрелые дамочки безумно нравились.

— Скажешь что потерял, да и он ей не нужен, раз она тебе его отдала...

— ответила мне рыжая девчонка Маришка, убирая к себе в карман, ценный как оказалось артефакт из будущего.