Птица-ебить

Запах чёрных роз наполнял воздух и здесь, в проложенном внутри толстой стены коридоре, который вообще-то никак не сообщался с внутренними помещениями, и даже смотровые щели были тщательно застеклены, но что-то видимо, всё же просачивалось и сюда. «А насколько же он силён там, внутри?» — Подумал Алик, пока его старшая сестра Анаин быстрыми шагами скользила по коридору, временами заглядывая в узкие щели.

— Смотри. — Внезапно сказала она. — Сейчас всё начнётся.

Анаин поманила его к себе. Алик подбежал к ней, и заглянул в соседнюю щель, порадовавшись, что они здесь один. Из этого туннеля, параллельного соседнему, с такими узкими смотровыми щелями, что юноша мог заглянуть туда только одним глазом, он видел только пустой широкий белый коридор, и хотел спросить Анаин, не ошиблась ли она, когда там показались люди.

Шестеро служителей вели по коридору юношу младше самого Алика, почти мальчика. На нём не было никакой одежды, кроме ошейника. Его член, неожиданно большой, стоял как кол, покачиваясь при ходьбе, на его конце выступили капли смазки.

Короткими перебежками от щели к щели Алик с Анаин следовали за ними. Наконец все семеро (девятеро если считать и двух подглядывающих) остановились перед дверью. Один из жрецов открыл её, и сняв с юноши ошейник, ввёл того внутрь. Дверь закрылась за ним. Смотрящие на цыпочках перебежали по коридору дальше, к следующей смотровой щели. За дверью оказалась маленькая комнатка с мягкими белыми стенами и полом, как на их родных верхних уровнях, с обоих сторон которой были одинаковые двери. Несколько секунд ничего не происходило. Потом вторая дверь резко распахнулась, открыв широкий мягкий же зал, с такой же дверью с другой стороны.

Не сговариваясь, Алик с Анаин бросились дальше, к следующим щелям, едва успев к тому моменту, когда так же резко распахнулась и последняя дверь.

С другой стороны в зал ступила столь же юная девушка, тоже без одежды. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом с криком рванулись вперёд, с непрекращающимся воплем бежали навстречу друг другу, подскальзываясь на полу, и рискуя сломать себе что-нибудь.

От одного только вида девушки член мальчика начал выстреливать спермой, что не задержало его. Прямо с разбега они бросились друг на друга, и принялись остервенело трахаться, катаясь по мягкому полу, не замечая ничего вокруг. В тон их крикам откуда-то из-под потолка зала зазвучали голоса жриц, нараспев читавших непонятные Алику с сестрой слова, под монотонное бубнение «Ебить ебить ебить ебить ебить ебить ебить ебить ебить ебить».

Алик вспоминал, что ему успела рассказать сестра, когда они пробирались сюда.

Вроде бы жертвоприношения происходили только когда завершался долгий оборот, раз в 189 лет. Готовиться к ним начинали, конечно, намного раньше

Мальчика воспитывали жрецы в чёрном храме, девочку — жрицы в белом. Их никогда не выводили наружу, и никто, кроме немногих не посещал их в храмах. С раннего детства их поили тем самым эликсиром, который Анаин удалось украсть несколько циклов назад. При этом не позволяя им видеть ни одного человека противоположенного пола. По мере взросления их сексуальные желания медленно пробуждались, из-за действия зелья раньше, чем должны были бы, но жертвы не имели возможности удовлетворить их. Всё это время мальчику описывали красоты девочки, а девочке — мальчика, ещё больше распаляя их жажду секса. Вспомнив, насколько сильно зелье ударило по нему самому, Алик подумал, что наверное, к ночи жертвоприношения они уже впали в полное безумие от неудовлетворённого желания. В эту ночь их в последний раз поили эликсиром, и дальше отправляли одних в тот зал. Здесь они впервые встретили друг друга, и, доведённые до последних пределов вожделения, тут же бросились в объятья друг друга, сливаясь в безумной страсти.

Алик вспомнил свой собственный опыт, когда ему довелось попробовать эликсир. Анаин украла немного прямо из-под носа жрицы, и он хорошо помнил его действие. От одного глотка желание просто сжигало его изнутри, и, не уступи сестра ему, он бы изнасиловал её на месте.

Едва проглотив обжигающую жидкость, Алик почувствовал, как его бросило в жар. Анаин тоже сразу раскраснелась, ощутив что её киска потекла, в тот же момент, когда жидкость достигла её желудка. Её груди начали казаться полнее, а соски приподнялись и затвердели.

— Подожди ещё немного. — Выговорила она. — Скоро наша страсть достигнет пика.

И она была права. Не прошло и нескольких минут, как член Алика уже твёрдо стоял, они чувствовали, как у них между ногами разгорается пожар. Анаин предупредила брата, что зелье делало с ними что-то ещё, и извергаться самостоятельно бесполезно, это только утомит его, но не поможет снять возбуждение. А теперь он чувствовал это на себе. Вместе с Анаин. Она отчаянно пыталась сохранить контроль над собой, чтобы не разорвать собственную одежду, которая ей ещё понадобится, и не могла думать уже не о чём, кроме члена брата. Её вагина неконтролируемо истекала соками.

Алик не шевелился, ему казалось, что он может разрядиться от любого движения, под действием зелья он уже был на грани оргазма. Ощущение того, что он вот-вот кончит, захлёстывало с головой. Чувствуя, что скоро её желание достигнет предела, Анаин начала осторожно раздеваться, Алик, практически теряя контроль над собой, медленно и осторожно спустил штаны, высвободив свой отчаянно стоящий и подрагивавший член.

Зелье толкало их в объятья друг друга. Зрелище обнажившегося пениса брата заставило вагину Анаин просто течь смазкой. Девушка наклонилась, и коснулась его конца губами. В ответ Алик опустил палец в киску сестры

Волна желания одновременно захлестнула их, и Анаин уселась сверху на лежащего брата, направив его по-прежнему дёргающийся пенис в своё истекающее соками влагалище.

Стоны наслаждения сорвались с их губ. Его руки обхватили груди сестры, и принялись мять и тискать их. Она начла бурно кончать, ощущая невероятное удовольствие, она тряслась и скакала на неопадающем члене брата. Эликсир придал им обоим невероятную выносливость, позволив любить друг друга очень долго, бурно кончая раз за разом. Они расплетали объятия только чтобы перевести дыхание, а зтем с новыми силами набрасывались друг на друга. Алик кончил неоднократно, один раз в ротик сестры, а затем во влагалище, а Анаин и вовсе потеряла счёт оргазмам. Яички Алика уже болели, казалось, в них уже не осталось спермы, но что-то всё равно продолжало выстреливать из него каждый раз, когда он брал свою сестру.

Наконец, полностью выдохшись, они так и заснули друг на друге. Остаточное действие эликсира пробудило их раньше обычного, и они снова трахались до изнеможения, пока эликсир не отпустил их. Их тела ломило от усталости, они с трудом могли двигаться, но где-то там, внутри до сих пор бродило то безграничное удовольствие, которое подарил им эликсир. Каким же тусклым и пресным казался обычный секс по сравнению с пережитым недавно!

От воспоминаний Алика отвлекла сестра, дёрнувшая его за рукав.

— Смотри, они до сих пор продолжают! — В сладострастном возбуждении шептала она, вглядываясь в зал через смотровую щель.

Подростки катались по мягкому полу, ни на секунду не размыкая объятий. С их спин, там, где впились ногти, стекали тонкие струйки крови. Их крики и стоны заглушали доносившиеся из верхней галереи голоса жриц. Сколько уже длился этот дикий, неистовый акт телесного соединения? На сколько в человеческом организме хватит сил? Если бы он сам не видел, ни за что бы не поверил, что они до сих пор продолжают, тем более в таком темпе. Вспоминая, что было с ними самими от одной только дозы зелья, Алик подумал, что же происходит с жертвами, которых поили напитком так долго, и если вспомнить чёрные розы, распалявшие желания ещё сильнее, не удивительно, что они и правда могли сойти с ума.

— Послушай, откуда они берут столько сил? — Спросил он у сестры. — Когда они остановятся?

Она в восхищении перевела глаза на него.

— Этого не будет. — Ответила Анаин облизываясь. — Зелье окончательно поглотило их сознание. Они не остановятся, пока не наступит перерождение, или они не умрут от истощения.

— Это это значит?

— Какое-то колдовство тоже из-за чёрных роз. Их плоть настолько пропиталась ими, что иногда перестаёт быть простой человеческой, перерождаясь в нечто иное. Сливаясь вместе, они в последние минуты жизни рождают птицу-ебить.

Сколько времени прошло? По ощущениям Алика уже много часов. Движения жертв постепенно замедлились. Всё вокруг было перемазано их кровью, понемногу тёкшей из ран на спине и плечах, где они кусали друг друга. Все голоса жриц вдруг затихли

— Они начинают превращаться!

Алик тоже припал к смотровой щели. Жертвы двигались уже на последнем издыхании. В начале он не понял, что она имеет ввиду, но приглядевшись, так и замер: их тела начали срастаться вместе. Ладони погрузились в спины друг друга, слившиеся в поцелуе губы соединились вместе, ноги начали превращаться в одну общую массу.

Ещё через некоторое время слившиеся тела окончательно утратили сходство с человеческими фигурами, превратившись в вытянутый овал из плоти, и только волосы напоминали, где раньше были их головы. Какое-то время он ещё подёргивался, затем замер.

В следующий раз Анаин с братом пробрались в тот коридор через несколько циклов, на этот раз, чтобы увидеть рождение птицы-ебить.

Тела жертв превратились в огромное белое яйцо, лежавшее на подставке в центре зала. Все следы крови и пота уже убрали.

Когда Алик с сестрой припали к смотровым щелям, зал был пустым, но чуть позже через ту же дверь в него вошли шесть жриц, тех же, которые несколькими циклами ранее вели девочку на жертвоприношение. Алик удивился, как Анаин дважды удалось так точно подгадать время.

Жрицы встали в круг вокруг яйца, и принялись тихо напевать.

— Птица-ебить птица-ебить. — Пели они.

Женщины пустились в медленный танец, постепенно раздеваясь. Наконец, они остались совсем голыми. В танце они медленно приближались к яйцу, внезапно пришедшему в движение. Что-то билось в его оболочку изнутри. Наконец, оно треснуло, и на пол потекла прозрачная жидкость.

— Птица-ебить птица-ебить. — Пели жрицы, собравшись вокруг.

Трещина в яйце росла, внутри него что-то зашевелилось. Жрицы продолжали петь.

Наконец, сухая оболочка яйца раскололась, и птица-ебить начала из него вылезать. Она была похожей на некую смесь женщины и птицы, с женской головой и грудью, длинным птичьим телом, двумя крыльями, восемью женскими ногами, и клубками щупалец по бокам. Её голубые перья были мокрыми от наполнявшей яйцо позрачной жидкости. Продолжая петь, жрицы подошли ближе. Щупальца птицы-ебить начали разматываться, и Алик увидел, что каждое оканчивалось головкой члена. Они тянулись к жрицам, а те охотно подставляли себя под них.

Жрицы ласкали птицу-ебить и друг дружку, щупальца-члены оплели их, и вошли сразу в нескольких, начиная трахать. Каждый раз, когда одно из них начинало выстреливать спермой, птица-ебить сжималась в оргазме, мгновенно передававшемся на всех шестерых жриц одновременно. Продолжалось это не так долго, как при слиянии. Намного раньше, чем жрицы началы выдыхаться, птица-ебить отпустила их, одну за другой. Четыре жрицы легли на пол, продолжая ласкаться между собой, пятая собирала их одежду, а последняя так и осталась в щупальцах птицы-ебить. Щупальца-пенисы дёргались, оплетая жрицу, и затягивая её к себе. В неё проникло сразу три, другие оплели тело, подняли, и прижали спиной к груди птицы-ебить. До самого конца корчась в продолжающихся оргазмах, жрица погрузилась внутрь птицы, одни только сисечки остались, как вторая пара пониже собственных грудей птицы, да конуры тела отпечатались среди голубых перьев.

Жрицы снова отдались её ласкам, а потом вывели птицу-ебить через открывшуюся дверь, представив собравшимся.

— Птица-ебить родилась. Пусть она дарит вам наслаждение.

Женщины восхищённо смотрели на неё.

— Белый ебить к нам летит (да, фантазия у меня буйная. Иногда достаточно пары опечаток, чтобы родился рассказ. — прим. авт.). — Принялись напевать некоторые из них.

— Наш ебископ тоже здесь. — Шепнула своему спутнику женщина. — Идём.

— Епископ? — Спросил наблюдатель.

— Нет, ебископ: от слова еби скопом. И ведь действительно ебят.

К птице-ебить уже проскользнуло несколько совсем юных девушек. Они на ходу раздевались, готовясь отдаться ей. Позже птицу-ебить выпустят летать на свободу, и любая женщина сможет искать наслаждения с ней.