Пропасть между нами или праздник непослушания. 7

Ляля сидела в глубоком кожаном кресле напротив уютно расположившихся ребят. Юрка самоуверенно откинулся на спинку дивана и запрокинул затылок, не сводя глаз с девчонки, что распутно закинула сначала одну ногу на мягкий подлокотник, а потом, приторно улыбаясь, и вторую. От преждевременной разрядки, что проклятием преследует неискушенных мальцов, спасал тот единственный факт, что раскрытая в этой позе промежность Ляли была надежно упрятана в плотную джинсовую ткань и только легкомысленная поза навевала романтический настрой.

Вовка тоже невольно держал подбородок надменно приподнятым, откинув затылок на мягкую спинку дивана, что придавало его взгляду мужской решительности. Он, как взрослый, влиятельный мужчина сложил руку на подлокотник и само это чувство комфорта и самоуверенности передавалось Ляле - трудно было устоять перед настоящими мужчинами. Если бы не одно НО... Денис, младший брат девушки, сидел у противоположного края дивана и вид его не излучал браваду, скорее жалкий вид просящего.

— Нее, я же говорила, вы зря Дениса привели, - меланхолично произнесла Ляля, задерживая соблазнительный взгляд то на Юркиных, то на Вовкиных глазах.

Снедаемая желанием, она уже не могла притворяться, да и спорить относительно брата уже не хватало ясности ума.

— Я только посмотрю, - тихо, но уверенно ответил мальчишка.

В конце концов, друзьям не было дела до возникших противоречий, слишком велико было желание, что так легко овладевает молодыми мужчинами. Сам факт, что Денис являлся братом общей любовницы нисколько не умалял его достоинств - он все также оставался их другом и обладал непререкаемой репутацией смельчака.

— Ну, как хотите, - смиренно ответила девушка, - только ему я сосать не буду... а смотреть, пусть хоть засмотрится...

С этими словами Ляля призывно провела ладонями по обтянутым тугой джинсой бедрам так, что пальцы в итоге встретились в самой середине промежности, где шов чувствительно прижимался к мокреющейся девственной щелке. Лениво, одну за другой, она скинула ножки с подлокотников и с раскачки поднялась с пленительного своей глубиной и мягкостью кресла. Она похотливо смотрела исподлобья то на одного, то на другого своего одноклассника, щечки заметно заалелись. Смазливая девчонка мотнула головой, собрала сзади разметавшиеся каштановые волосы и ловко собрала их в хвост, натянув фиолетовую резинку.

Одна из немногих мудростей, которой обзавелась девушка - если любишь сосать, то волосы лучше сразу убрать, чтобы не мешались и не лезли в рот. И для мальчишек это был своего рода сигнал, мало того, теперь этот красивый жест, производимый и другими женщинами невольно воспринимался как желание опуститься на колени и ублажить своими мягкими губами.

— Ну-у, кто первый? - ласковым голосом спросила малышка, изящно опустившись коленками на пушистый ковер.

Мальчишки переглянулись, в глазах обоих читалось явное желание и уступать не хотелось никому. Только Денис с завистью смотрел то на своих друзей, то на сестру, пребывающую в полной и неопровержимой готовности.

— Может, на верх пойдем, в твою комнату? - спросил Вовка

Завязался немой поединок - друзья, оставаясь в плену комфорта, одновременно приподняли руки, трижды качнули кулаками и распрямили пальцы - камень бьет ножницы - Юрка вынужден сдаться. Вовчик, опираясь на широкий подлокотник, поднялся с дивана и встал перед сидящей на пятках Лялей. Тут же она поднялась на колени и проявила такую готовность, что всякие сомнения в ее способностях отпали сами собой. Не дожидаясь, она сама стащила с одноклассника шорты и оттянула резинку трусов, чтобы молодой, полный сил орган выбрался наружу.

Ляля аж причмокнула и заулыбалась, как будто первый раз видела этого молодца, ее красивые глаза лучили страсть, а улыбка удовлетворенного каприза преобразила ее лицо. Девушка склонила голову к правому плечу, аппетитно облизнула губы и приблизила смазливое лицо к вздрагивающей, фиолетовой от напряжения головке. Прорезь от натяжения кожи приоткрылась и начала сочить сверхпрозрачную вязкую каплю. Очевидно - это ее стихия, Ляля первым делом кончиком языка слизала капельку, она томила собственное тело, медленно смаковала вкус секрета, водила вздувшейся головкой по своим пухлым губам, тут вдруг резко просунула лицо под напряженный ствол и прикоснулась губами к сморщенным яичкам.

Зрители изнывали не меньше, только если в Юрке эта пытка только наращивала чувство предвкушения, то участью Дениса было безответно наблюдать за сестрой и, вероятно, бесславно спустить прямо в трусы. Вот, Ляля очень широко, насколько позволяла физиология, открыла рот, так что уголки губ растянулись добела, и сама направила голову навстречу лакомству. Губы сжались сначала на середине крупной сливовидной головки, а следующим шагом одолели ее всю - залупа оказалась во рту Ляли, отчего щеки заметно округлились. С кожаным кляпом во рту девушка издала сладкий вздох.

Мало-по-малу она начала двигать головой, на ее лице отразилось довольство и оценивающие нотки, будто она впервые держала во рту этот пенис. Не разжимая губ, девчонка провела языком вокруг залупы и поступательными движениями достигла середины ствола. От возбуждения член сильно затвердел, венки набухли, а приток крови не мог еще сильнее увеличить недетских размеров достоинства. Вовка стоял, вяло раскачиваясь всем телом, и смотрел сверху на свою умелую сосалку.

— Кхххх, - вырвалось из груди мальчишки, - Ляль, твоя мама также классно сосет?

Девушка возмутилась, черты утратили медовое выражение, но губы все-таки не выпустили свое лакомство, если только в наказание чуть сильнее сжали ствол. Она снизу вверх вопросительно смотрела своими большими глазами на лицо Вовки.

— Она вчера была у нас, - парень заметно смутился впечатлением, произведенным своими словами, - мы с Юркой заспорили, что она... хорошо... сосет...

Ляля смягчила взгляд, в глубине глаз зародилась улыбка, она медленно опустила веки и продолжила двигать головой, отчего слюнявые движения еще громче стали издавать хлюпанье. Плавно подняла руки и между ладоней показала расстояние, как рыбаки хвастаются своим уловом.

— Вот, такой самотык у нее нашла, - пояснила Ляля.

Она воспользовалась паузой, чтобы раскрыть давно щемящую ее тайну и заодно вдоволь надышаться. Все это время она удерживала ствол рукой, будто боялась его упустить и, не вполне выровняв глубокое дыхание, вернулась к своему ремеслу

Ощущать во рту бархатистую кожу члена - что может быть приятнее? Откровение поразило только Дениса, хоть он и пребывал в той кондиции, когда подобным тоном изложенные факты теряют свою остроту и мягко проникают в сознание.

Интимный дух взаимопонимания вдруг рассеялся - перед домом со скрипом притормозил автомобиль такси, хлопнули дверцы и эстафету приняла калитка. Ляля мигом избавила себя от компрометирующего положения и вернулась в кресло, Вовчик заправил штаны и плюхнулся на диван и общество принялось ждать. В нарушение договоренностям родители вернулись еще до темна, на лице Юрки появилось смятение, порожденное смесью негодования, упущенного удовольствия и недовольства. Раздались тяжелые шаги и в гостиной появилась тетя Саша, она тащила на плече Юркину мать, очевидно, снова изрядно перебравшую.

— Юрка, давай сюда, помоги ее в комнату поднять, - озабоченно скомандовала Александра, - Лялька, привет, и ты здесь...

Саша была слишком занята и даже не увидела Дениса, зря он виновато прятал лицо. Юрка подхватил мать под вторую руку, подставил плечо и по узкой деревянной лестнице они втроем начали подъем. Саше пришлось поправить край сарафана, неприлично сбившегося на груди пьяной подруги, хоть этот жест уже не носил такой необходимости ввиду приключений выходного дня. Сообща, толкаясь на узкой деревянной лестнице, удалось-таки дотащить податливое женское тело наверх; к великому облегчению, женщину уложили на край кровати и Саша без лишней застенчивости сама стащила с подруги изляпаный сарафан, чтобы им же обтереть лицо.

Деловито Саша осмотрела комнату, потом вышла и вернулась с тазиком. Мать Юры лежала грудью на краю кровати, свесив руку на пол возле таза. Засомневалась, загнула край покрывала, чтобы из чувства излишней благонамеренности укрыть от сыновьего взгляда белые трусы и сочное тело подруги. Не очень убедительный жест.

— Так, Юрка, следи за ней, не разрешай переворачиваться на спину, - задумчиво Александра отдавала распоряжения подростку, - сарафан в машинку забрось, я помчалась.

Гостья сбежала по лестнице, на ходу приложила ладонь к губам и послала дочери воздушный поцелуй, чтобы без лишних объяснений скрыться за калиткой. Автомобиль такси с рыком тронулся и укатил. Юрка обошел кровать и настороженно осматривал мать, слишком восхитительно было ее тело, чтобы табу могло укорениться в сознании мальчишки. После произошедшего во дворе мать воспринималась совершенно в другом, новом свете. Сейчас она лежит на животе, сопит носом и бессвязно ворочает губами, не имея сил даже поднять руку с пола. Из-под покрывала видны только покрасневшие от солнцепека округлые плечи. Юрка из любопытства отогнул край пледа, обшарил глазами невинные участки голой кожи и решился окончательно сдернуть покров. Мать так и лежала, казалось, ничто для нее не поменялось.

Вот, знакомая, изученная до мелочей сочная попа в простецких белых трусах, стройные, хоть и не худые ноги, изящный изгиб спины с родинкой под лопаткой. Женщина что-то бессвязно бормотала, скорее мычала, бессильная изменить положение головы. Учащенное дыхание Юрки раздавалось в тишине комнаты, неудержимое желание побуждало к решительным действиям. Мальчишка уже не довольствовался поглаживанием оттопыренного бугра через ткань, он оттянул резинку шорт и ладонью собрал отвисшую мошонку

Вблизи рассматривать мамино тело было интереснее: покрытые дорожной пылью ступни, налитые икры, складки коленок, далее аппетитные бедра все сильнее утолщаются, пока складка подъема ягодиц не покажется под краем трусов. Юрка вдыхал пьянящий аромат женского тела, он утопал коленями в мягком матраце родительской кровати, перекинул ногу и сел на мягкие женские ноги, не сводя глаз с трусов, под которыми темнелась загадочная область между округлостей ягодиц. Сама поза матери диктовала необходимость избавить ее от трусов, и тем сильнее становились аргументы в пользу этого решения, чем ярче в памяти всплывали картинки воскресного минета.

Паренек смещался все ближе, неуклюже раздвигая бедра на полных ляжках; член, не будь он так напряжен кверху, уже мог бы коснуться ее трусов. Юра решился оттянуть резинку, ненарочно отпустил и та хлопнула по пояснице. Он не знал, что делать, но для большей аккуратности опустил руки и подцепил резинку с боков, чтобы стащить трусы как можно дальше. Неожиданно спина женщины прогнулась, так что вдоль позвоночника напряглись мускулы и большая, белая попа услужливо приподнялась. Пришлось приподняться на коленях, чтобы ловчее стащить трусики с раскачивающегося зада.

Паренек растерялся, туман заволок его глаза и разум, в голове шевелились неясные мысли, которые он не сумел бы выразить словами; в этом состоянии он запустил руки с боков, подцепил резинку и решительно потащил простые, белые мамины трусы. Резинка миновала выдающиеся ягодицы и заметно сократилась на бедрах - в этот момент женщина и расслабилась, а дальнейшие движения стали затруднительны. Хотя в них уже не было необходимости - голая попа со следами вчерашнего загара уже предстала перед глазами Юрки. Широкая, круглая, алая, половинки мягко трепетали, как податливое тесто. Паренек опустился всем весом на бедра матери и головка на этот раз прикоснулась к этой восхитительной мягкости.

Вероятно, он был слишком нерешителен, хоть и имел все основания воспользоваться беззащитностью своей мамочки. Вспомнилось ее лицо на лавке во дворе, сперма на ее щеках и губах, мутные от возбуждения глаза - успокаивающий бальзам для совести, теперь она лежит голая и не в том состоянии, чтобы вдруг остановить происходящее.

Внезапно женщина из последних сил снова изогнула спину и нетерпеливо приподняла попу. Ягодицы приоткрылись и снизу показалась покрытая черными волосками, зияющая щель, что еще вчера была укрыта красными стрингами. Так заманчиво она крутила задом, виляла из стороны в сторону, что мальчишка не выдержал, он подался вперед, пока головка не оказалась зажатой между пышных ягодиц. Само это мягкое прикосновение могло послужить спусковым механизмом, когда же мама подалась назад и член по бархатистой коже скользнул в сырую пещерку, Юрка взвыл от наслаждения.

В пылу открытий он опустился всем телом на спину своей первой женщины, ощутил пахом приятные упругости ягодиц, а членом теплую глубину. Стенки влагалища почти не сжимали перевозбужденного члена, эластичными складками они нежно скользили вдоль ствола, позволяя головке углубляться все сильнее. Юра лежал сверху, щекой уперся в мамино плечо и раскачивался на волнах - женщина сама двигала задом, насаживаясь на член

Юрка уже и думать забыл о Лялиных проделках в гостиной, он просто лежал на взрослой женщине и наслаждался мягкими ласками текущего влагалища, сами его прикосновения были настолько невесомы, что могли поддерживать мальчишку на грани оргазма сколько угодно долго, если только он сам не захочет ускориться и обострить ощущения. Вдруг раскачивание прекратилось и равновесие было утеряно, Юра свалился на кровать, а вслед за ним и женщина развернулась на спину и замерла. Глаза ее были плотно сжаты, рот приоткрыт, а ноздри раздувались от дыхания.

Большая грудь сразу притянула внимание - молочные железы киселем растеклись, но сохранили форму. Мягкие, как пуховые подушки они тянули к себе, требовали всосать губами крупные темно-розовые соски, напряженные и упругие. Ниже шеи кожа кое-где была тронута веснушками; внизу живота был черный треугольник короткой щетины, а ниже жесткие волоски уходили вглубь расщелины между ног по обе стороны раскрасневшихся складок щели. Пожалуй, будь мамочка дамой миниатюрной, пизда не выглядела бы такой заманчивой добычей для Юрки, особенно как сейчас скрытая между сочными, мясистыми ляжками.

Мальчишка изнывал, при всей доступности женского тела, он не в силах был осуществить свое главное желание - обладать ей всецело, трахать в сочную пизду, в рот, обнимать ее, прижиматься, тереться, щупать, гладить. Юра деликатно стащил трусы еще сильнее и неуклюже налег сверху, щека прижималась к сиськам, но сосредоточенность не позволяла насладиться ими сполна - член слепо тыкался сквозь края кисельно-мягких бедер выпрямленных ног, но совершенно отказывался попадать в ту медовую полость, что уже ознакомила мальчишку с неистовым наслаждением. Да, он прижимался, чувствовал тепло и аромат женского пота, щека ощутила мягкость грудей, но трение о бархатистую кожу бедер не шло ни в какое сравнение с нежностью пизды. Пришлось приподняться, помочь себе рукой и вот, в результате многократных попыток, наступило райское блаженство. Двигаться не хотелось, паренек просто наслаждался теплым вместилищем.

Потом чувства заставили его шевелить бедрами, чтобы вкусить большей сладости. Как неопытный щенок, Юра дергался на матери, изнемогая от волны подкатывающего удовольствия. Теперь, когда душевное равновесие было утрачено, а движения потеряли такт, сперма просто бурлила и рвалась наружу. Скоро от ритмичного сокращения мышц в самой глубине стало невыносимо трудно сдерживать напор и Юрка издал разочарованное хрипение, когда поток хлынул глубоко внутри. Он успел вытащить член и приподняться на руках, прежде чем семя оросило внутренности матери. Крупные водянисто-белые шлепки сорвали крышку и бурным потоком хлынули на живот. Мальчишка от небывалой силы оргазма обрушился на мать и тут же провалился в то же забытье, под ним еще и еще пульсации извергали остатки спермы, загоняя жижу между животами, горячая лужа уже не доставляла дискомфорта.

Когда Юрий проснулся и сполз с храпящей матери, солнце еще ярко пробивалось в комнату. Шатающейся походкой он вышел, сжимая в руке свои шорты, и неуверенно спустился по расплывчатым ступеням лестницы. Вовка с плутоватой физиономией лениво встретил его взглядом, а Денис застенчиво отвел при встрече глаза - во власти какого-то сильного чувства Ляля стояла на коленях и энергично с чмоканьем работала головой над его членом, ее вздернутый носик упирался в самый пах мальчишки, тяжеловесные груди раскачивались в такт, а попа, затянутая в джинсы, заманчиво виляла. Всем своим обликом она напоминала охочую до лакомств кошечку, готовую выжать всех троих еще по меньшей мере по одному разу.