Из мамы в секскуклу. глава 1: серая мышь

Через день первый результат дал о себе знать.

Мы смотрели сериал, когда она время от времени залазила под лиф и украдкой чесала там. Чуть позже она вышла и закрылась в ванной. Когда она вышла, то совершенно случайно столкнулась со мной. На секунду я почувствовал ее упругие шары своей грудной клеткой. Надо действовать, решил я и громко удивился:

— Что у тебя тут вылезло!? И ткнул пальцем в зону декольте.

— Не знаю, но чешется ужасно, уже весь день горит огнем все — виноватым голосом, как школьница с двойкой в дневнике ответила моя темноволосая тихоня.

— Я знаю, что делать! — мне пришлось для вида сбегать за угол в другую комнату. Вернулся я с банкой крема и начал натирать ладонью красное место под шеей матери.

— Какой он липкий и пахнет странно — состроила она брезгливую мордашку.

— Зато зуд уйдет и краснота! — мои пальцы втирали жирный крем с добавлением спермы все ниже, уже заходя под халат и лиф. Не давая опомнится мамке, я толкнул руку в глубины чашек и как на подносе, ладонью выудил по очереди ее сочные, тугие сиськи. Ошеломленная, она только хлопала глазами, пока я натирал ее блестящие шары с крупными пятнами темных сосков на вершинах.

Наконец она выдавила:

— Я сама. Все, спасибо сын.

Но меня было не остановить, мои руки втирали жир и сперму в эти торчащие дыни. Пыхтя я стянул бюстгальтер и строго сказал не знающей, как реагировать, матери:

— Пусть впитается. Думаю у тебя аллергия на лифчик. Кожа то нежная.

Мама запахнулась и почти бегом ушла в свою комнату. Выходила она редко, уже в другом лифе из шкафа, и пряталась до самого сна.

Утром я встал пораньше и увидел свою маму у большого зеркала в коридоре. Она разглядывала себя, распахнув халат, как эксгибиционист пальто. Я покашлял в кулак и она тихо охнула, закутавшись в прозрачную ткань.

Вот дура, подумал я и улыбнулся.

— Ты прав-вздохнула она — похоже мне и правда нельзя носить пока бюстгальтер. По всей груди сыпь и кожа портится.

— Иди сегодня на работу без него — просто ответил я. Ее ресницы распахнулись, в глазах мелькнул ужас.

— Что делать, грудь у тебя стоит, как у тянки, никто и не заметит — пожал я плечами.

Тамара Федоровна вышла ко мне в плотном платье и все же соски четко прорисовывались через ткань, когда она поднимала руки и она натягивалась на полной груди.

— Отлично! Ничего не видно! — подмигнул я ей и откусил бутерброд.

—