Исповедь одинокой женщины (эроповесть) часть 10

10 часть – Изверг ты, Сергей Борисович, как можно молодую женщину так мучить! «Буду внимателен, мама наказывала поберечь тебя». Поберёг, называется. Ночь напролёт истязал, да ещё и с утра пораньше сподобилась. Из меня же всё сейчас выйдет наружу. – Ксюш, вот салфетки, – напомнил Сергей, протягивая упаковку бумажных полотенец. – А если там дети? Ты же их в ведро отправляешь. Хорош папочка! – И что нам до вечера ждать, пока они там определятся, куда им лучше? Их же миллионы... А нам и парочки за глаза хватит. Ладно, наседка, высиживай наше потомство, а я пока заварю кофе. – Ты исключительно безответственный тип, Темников! – крикнула ему в спину Ксения, любуясь крепкой осанкой Сергея, – погоди, я с тобой. Ксения вытащила из упаковки пару полотенец и заложив их между ног, быстро натянула трусики. – действительно, хватит и двух, – подытожила она на ходу. Они вышли из дома и пересекли двор, где стоял старый дощатый туалет, заросший бурьяном. – А ты со мной собрался? – Остановила Ксения парня. – Иди, я пока покурю здесь. Да не буду я подсматривать, чего я ещё не видел у тебя? – Может, что и видел, но не всё слышал, бессовестный. – Ладно, отойду, пукай на здоровье, – доброжелательно улыбнулся парень, увернувшись от хлёсткого шлепка по спине, – дерётся ещё, стоматолог! Сергей закурил, глядя на соседский участок. К дому подъехал старенький жигулёнок, гружённый дачным скарбом. На крыше автомобиля лежала крашеная бочка, привязанная толстым жгутом. Из машины вышел пожилой, коренастый мужчина. Его лицо, заросшее бородой с лёгкой проседью у висков, клетчатая рубаха с закатанными до локтей рукавами, выгоревшие брюки, заправленные в сапоги, выдавали в нем бывшего геолога. Заложив загорелые руки в карманы брюк, он осматривал свой участок. Остановив свой взгляд на Сергее, он радушно вскинул над головой руку, приветствуя молодого соседа. – Здорово, Серега! Редко наведываешься в родные Пенаты. Не с кем словом перемолвиться. Смотрю транспортом обзавёлся, теперь хоть почаще наезжать будешь. – Привет Кузьмич! Всё некогда. Вот сегодня своих женщин привезу, будет тебе с кем покурить, о футболе поговорить, – рассмеялся Серёжка. – Ты, никак, с женой приехал? Поинтересовался Кузьмич, взглянув в угол двора, с покосившейся уборной, из которой вышла Ксения, оправляя полы халатика. – С женой, – подтвердил Серега, оглянувшись в сторону Ксении. Кузьмич издали кивнул девушке, щурясь на солнце, – как супругу звать? – Ксюша, иди сюда, познакомься, – позвал её Сергей, – наш сосед, Василий Кузьмич. – Очень приятно, Ксения, ответила девушка, подходя ближе. – Да можно проще, Кузьмич, – приветливо поздоровался мужчина. – Тогда и меня, Ксюшей, зовите. Вы тут сторожил, наверное? – Как из геологии ушел, постоянно здесь обретаюсь. Места здесь тихие и красочные до невозможности. Да ты и сама видишь, – улыбаясь крепкими зубами, ответил Кузьмич. – Сейчас поедем в город, к вечеру вернёмся. Мать с подружкой привезём, заходи на огонёк, – пригласил Сергей соседа, – слушай, Кузьмич, если до пяти не обернёмся, протопи у нас баньку. Вчера к вечеру попарились, а моих пока привезу, до ночи не управлюсь. – Не вопрос, Сережа, сделаю. Вези, будет с кем в картёжки перекинуться. * * * Автомобиль Сергея выбрался на трассу и повернул в сторону города, увлекаемый потоком машин. – Серёженька, давай заедем сначала ко мне. – Можно, а зачем, Ксюш? – скосил глаза на девушку Сергей. – Мне надо бабушке показаться. После тебя я не только ребёнка, а и слонёнка смогу родить. – Надо, значит надо, – согласился Сергей, – тогда я тебя сдам на анализы твоей бабуле, а сам метнусь за своими тётками

Машина въехала в черту города, устремившись в тесноту улиц городских окраин. Дорога к центру заняла около часа. Сергей остановил автомобиль у знакомой пятиэтажки. – Приехали, Ксюша. Значит, как договорились. Я еду домой, смотрю как у них дела, звоню тебе и едем на дачу. Телефончик, девушка, не дадите? – Весьма своевременно, сначала переспать с девушкой и, только потом, попросить у неё номер телефона. – Да, тут я, возможно, поспешил с телефоном... Переспать ещё не повод к ухаживанию, но бабуле передавай от меня привет. – Езжай остряк! Вот мой телефон, жду твоего звонка. Сергей поцеловал Ксюшу и поехал домой. Проезжая мимо городского рынка, он узнал в идущей впереди женщине, с сумками в руках, Ирину. Прижав автомобиль к тротуару, Серега окликнул её в окно машины. – Ириша, садись скорее, здесь остановка запрещена. Ирка удивлёно обернулась на голос Сергея и, признав своего любовника, опрометью ринулась со своими пакетами к машине. – Серёжечка! Как ты вовремя! Я все руки оборвала с этими баулами. А ты почему один? Ксюша где, на даче оставил? – Нет, конечно, привёз домой. Возьмёт кое-что с собой из вещей и, к вечеру все вместе, поедем. – Ну рассказывай скорее, как у вас всё получилось? – загорелась Ирка, в предвкушение подробностей. – Сейчас её бабулька обследует и будет ясно, как получилось. – Господи! А что с ней? Что ты, балбес, сделал с моей девочкой? – Уже не с девочкой. Да не вздрагивай, Ириш. По-любому я женюсь на ней. Слушай, а давай рванем к тебе на часок? Тебя ещё не затрахала моя матушка? – Если бы только Шурка, там ещё твоя тётушка меня отделала. До сих пор язык, как чужой. Лесбиянки чертовы! Ладно, только недолго. Поворачивай вон к тому дому. Я хоть бельишко сменю. – Только, Серенький, чтобы Шура не знала... – попросила Ирка, открывая дверь в квартиру, – в душ пойдёшь? – Вчера в баньке Ксюшку парил. Я лучше после нас, чтобы мать не узнала, что я с тобой был. – Прохиндей ты, Серёжечка, весь в свою мать! Мне раздеться или так будем? – Ир, мне твои прелести лучше видеть, а не вспоминать. Ирина быстро скинула с себя верхнюю одежду и, заведя руки за спину, расстегнула застёжку кружевного лифчика. – Красивое бельишко на тебе Ириш, – одобрил Сергей. – Новое? – Ещё вчера было новое, пока эти лесбиянки до него не добрались. – Серьёзные у тебя подруги. Хорошо хоть не бьют, – посочувствовал Сергей, любуясь Ириной. – Не знаешь, что лучше. Надька, подлая, теперь ко мне будет таскаться. Понравилось ей со мной, дуре старой. – Так мамка постарше её, – напомнил Сергей. – А и что такого, Шурик мне как родная сестрёнка. Что мне на её манде морщинки считать? А Ирка, как не крути, а чужачка со всех сторон. – У неё, видать, губа не дура, Ириш, – одобрил Сергей выбор тётки, – разделяю её вкус! – Шибко много вас, со вкусом-то, на одну меня, – капризно отозвалась Ирка, – но тебя, Серёня, мы с Ксюшечкой любим очень сильно! Ты уж не обижай мою девочку. Она тебе таких деток нарожает, что нам с Шурой только молиться и радоваться за вас останется. Так причитала Ирка, стягивая с ног не менее эффектные трусики, с гипюровой вставкой на животе, через которую просматривался белый живот женщины. – Фу!... И в правду, как беговая на скачках, – фыркнула Ирка, –давай под душ схожу? Когда ещё до мытья дело дойдёт? – Если не будем время терять, Ириш, к вечеру я вас обеих пропарю на славу. Становись к стенке передом, ко мне задом. Эко, чумовые тётки! – Озадачено произнёс Сергей, – дорвались до тебя сеструхи, весь зад в кровь погрызли. – Ты уж помягше Серёжа Давай лучше я тебе пососу, а уж своей мамке наладишь так, что б сидеть не могла, фашистка хренова! – И то верно. Чего уж тебя мучить, страдалицу бессловесную, – согласился Сергей. Ирка с готовностью развернулась и принялась обхаживать громоздкий член своего любовника. – Боюсь даже представить, как ты этим бревном наворочал в девчонке. Ирка раскрыла рот и сколько смогла, протолкнула головку члена в себя. Затем вынула и осмотрела её, как смотрят дети на эскимо, оценивая предстоящее наслаждение. Облизнув пару раз живое изваяние, она вновь примерилась и погрузила его в глубину своей гортани. Сергей поднёс ладонь к горлу женщины, ощутив, как оно расширилось под давлением в его внутренние стенки. * * * – Ну теперь уж точно до ужина есть не смогу, накормил меня, паршивец, – утирая губы тыльной стороной ладони, сообщила Ирина, – не мог в салфетку кончить. Что вы, Темниковы, за люди такие. Только о себе думаете. – Не дуйся, Ириш. Сама же попросила, я вообще хотел не туда. Ну вот такой я дурак, но Ксюшу я буду беречь, обещаю тебе. Ирина поднялась на ноги и ушла в ванную. Из машины Сергей высадил свою подругу у самого дома. – Я на заправку, потом за вами. Сумки не забудь. Минут через двадцать буду. Стоя в очереди на заправке, он позвонил Ксении. Она взяла телефон и, на вопрос о её самочувствии, ответила, что бабушка не отпускает её, с таким обалдуем, в течение трёх дней. И ещё, ей хотелось бы взглянуть на тебя. – На меня? Или... – И на тебя, разумеется, тоже – уточнила Ксения. – В таком случае, на осмотр я явлюсь через три дня, чтобы забрать тебя на дачу. – Серёжа, я с тобой хочу сегодня уехать, – воскликнула Ксюша. – Так не надо было на осмотры бегать к своей умной бабуле. – Она рядом сидит и тебя слышит. – Привет передавай от обалдуя. Значит так, завтра позвони если можно тебя забрать, то я сразу приеду. Не плачь моя милая, целую тебя. * * * Сергей оставил машину во дворе дома и поднялся в квартиру. – Опять лижитесь, вам ночи не хватило? – с усмешкой на лице воскликнул Сергей, – мамуль, оставь Иришу, побереги силы до вечера. Тебя на даче Кузьмич дожидается. – Я свою Ирку ни на какого Кузьмича не променяю, – откликнулась Шура, оторвавшись от груди своей подруги, – ты один? Ксению в машине оставил? – Домой отвёз, у её бабушки давление скакнула. Через пару дней отпустит, я Ксюху привезу. – Так и знала, – взъерепенилась Ирина, вскакивая с дивана, – искалечил ребёнка! – Чего кидаешься на меня, хочешь, сама позвони своей мамке. Ирина сняла трубку и набрала номер своей матери. – Ксюшенька, девочка моя, что он с тобой сделал? Дай мне бабушку. – Мама, с Ксюшкой что-то серьёзное? – Фу ты! Перепугали меня! Ты только Алевтине не говори, та ещё паникёрша. – Понятно мать, а я тётка любимая и единственная. На руках у меня выросла. И Сережу нянчила маленьким. Нет не роняла. Да, мам, они сейчас все такие. Когда Ксюшу отдашь? Да передам, конечно. Сама ему скажешь, когда за ней приедет. Ну пока мамуль. Целую вас, скажи ей, чтобы не раскисала. – Ну и садюга ты, Сережа! – Возмутилась Шура. – Ведь просили тебя не изгаляться над девчонкой. – Девушки, кончайте базар, сделайте на дорогу кофейку и поехали. Там ещё баню надо протопить. Всё собрали? – Чего и забыли, другим разом привезёшь, – распорядилась Шура, – давайте перекусим и трогаем. Жаль Ксюшу не захватим. Там уборки по дому на троих хватило бы. – Не расстраивайся, мамуль. Ксюша отмыла весь дом, я баню. Всё уже готово. – Точно. Угробил девчонку работой, да ещё и ночью измывался, поди. Обещал ведь поберечь девочку, – возмутилась мать У баньки, на чурбане от спиленного дерева, сидел Кузьмич, покуривая свою трубочку, щурясь на заходящий диск солнца. Увидев подъезжающую машину, он пошёл навстречу приехавшим соседям. – Я уж решил, что раздумали приезжать. Но баньку всё же протопил, как просили. Здравствуй, Александра Ивановна, с прошлого года не виделись. Раздобрела матушка, ну на грядках, глядишь, войдёшь в норму. – Всё бы тебе, Василий Кузьмич, критику наводить на нас, одиноких женщин. Лапы, Вась, сними с моей задницы. Женить тебя надо, может, поутихнешь под присмотром жены. С Ирой поздоровайся. И её за задницу не хватай, заревную. – Здравствуй, Ириночка, как ты её терпишь. Ей бы предприятием на производстве командовать, а не нами, грешными работягами. Серёга, а куда Ксению задевал? В багажнике привёз? – Дома оставил на пару дней. Ей свежий воздух в большом количестве вреден для здоровья. Пошли в дом, – предложил Сергей, захватывая из машины полные сумки и узлы с вещами. Шура переступила порог избы и осмотрелась. – Ты, Ирк, смотри, какая красота и порядок на кухне! Стерильная чистота, как в медицинском кабинете. – Умничка наша, – вторила ей подруга из соседней комнаты, – а он её, как курёнка на своём вертеле, бедняжку. – Раскудахтались курицы, вы ещё в баньке не были. – возмутился Серега, – там вообще випсалон, только воздушных шариков не хватает. Ну скажи им, Кузьмич! – А что... обстановочка подходящая, туда бы парочку девочек, вроде вас! – довольно ухмыльнулся Кузьмич. – Спешим и падаем! Мы сюда отдыхать приехали, а не подрабатывать в випсалонах, – съязвила Ирка, смерив тяжелым взглядом соседа. – Да я не в том смысле, я в другом, – поспешил оправдаться Кузьмич, – я в хорошем, Ирочка! Какие из вас девочки? Они ведь профессионалки. А мне и с вами будет хорошо. – Губу закатай, Вася! Хорошо ему будет! – Приостановила Шура фантазии своего соседа, – сейчас мы с Ирой идём в баню, Сережа нас попарит, потом поужинаем. Ира, давай накрывать на стол. – Шура, а я бы мог помочь Сергею. Что я голых баб не видел? Да у нас в партиях завсегда без особых церемоний мылись. А у меня такие венички заготовлены!... – Ир, ты как? – обратилась Шура к подруге, выбирая полотенце, – можно доверять этому профессионалу? – Я, Шурик, только Сереже себя доверю. – Ладненько, я себя доверю для пробы. Но только, мужики, парить будете нас в трусах. – Как скажете девоньки – довольная улыбка расползлась на лице Кузьмича, – я сейчас в момент венички организую. Он поспешно вышел за дверь, застучав сапогами по ступенькам крыльца. – Зря ты ему позволила это, с осуждением высказалась Ирина, глядя в окно на удаляющуюся фигуру Кузьмича, спешащего к своему сарайчику. – Серёжа, ты ступай в баньку, мы сейчас придём с Ирой, – проводила Шура сына. – Ты, моя дорогая, смотри немного на перёд. На днях приедет Ксюха и видеть наши с тобой забавы, ей не к чему. А с Василием скинуть напряжёнку раз другой не грех. Я его не первый год знаю. С ним можно себе позволить изредка душу отвести, да и не на глазах же у ребят. А у него дом пошире нашего. Надо молодым свободу дать. Да и мы порой себя порадуем, когда Кузьмича отправим домой за провиантом. Ну я права или тебе лучше через стенку спать с молодёжью. Твоя Ксюшка и близко Серёжку к себе не подпустит при нас. Не вставать же ей в очередь с нами к собственному жениху. – Умная ты, Шурк, только у Кузьмича ко мне, может, ничего и нет, – с сомнением произнесла Ирка, он на меня вовсе не реагирует. – А вот веничком по жопе пройдётся, сразу среагирует, – заверила Ирку подруга. – Не, ты что? Вы мне с Надькой всю задницу синяками и засосами расписали, стыдно сейчас в баню идти – Да там больше Надька наследила, шалава замужняя, – оправдалась Шура, заглянув Ирке под подол, приспустив с зада трусы. В случае чего, скажем на твоего любовника. У тебя же есть любовник, Ир? – Да и он весь в тебя, – с обидой в голосе подтвердила Ирка, – всё своевольничает, удержу на него нет, одна порода с матерью и тёткой. И Ксюшеньку отделал не хуже своих родственниц. – Ладно, при случае с Надькой счёты сведёшь, а я помогу. – Так она ко мне и без тебя повадится, не отобьюсь. – А что? Не глянулась тебе разве? – Боюсь я её, Шур. Властная она, немею я при ней... Как уходила вчера, велела её вскорости ждать ко мне. – Тряпка ты, Ирка, ну и корячься под ней. Я ведь её прочила в служанки... Со двора послышался голос Сергея: – Ну вы там где застряли? Мы уж заждались. У бани женщин ждали банщики. Сергей докуривал сегарету, нетерпеливо поглядывая на крыльцо, с которого спускались подруги, с охапкой белья в руках. – Чего вы тут сидите, вам где положено быть сейчас? – возмутилась Шура, глядя на мужиков. – Нам при вас что ли раздеваться? Ступайте в парилку и парку напустите погуще. Чтобы ваших довольных рож видно не было. Веники приготовили? – Готовы, вас только дожидаются. Мы сейчас с Сергеем скоренько разденемся. Когда окошко парилки засветилось тусклым светом, включенной лампы, женщины зашли в предбанник. Наскоро сняв с себя верхнюю одежду, побросав в приготовленный пакет ношенное нижнее бельё, они открыли дверь в парную. Там вовсю гулял клубами белый пар. Утопая в нём, на лавке сидели мужики, в нетерпеливом ожидание своих женщин. Присмотревшись к сыну, Шура неодобрительно покачала головой. Трусы Сергея подозрительно топорщились и только веник, лежащий у него на коленях, прикрывал явный бугор между ног. – Василий Кузьмич, слей на меня тазик, я пока лягу чуток повыше. Учить тебя банному делу нужды нет, валяй без спешки. Сильного жару не люблю. – Будет сделано, Александра Ивановна. Лежи, не беспокойся, дорогая. Кузьмич выбрал веник и стряхнув с него воду, поводил над Шурой от головы до пят, распределяя горячий воздух по телу женщины. Слегка касаясь горячим веником поверхности спины, ягодиц, ног Шуры, Кузьмич всё чаще прилагал усилия, похлопывая веником, оставляя покрасневшие следы на её теле. После продолжительной пропарки уставшего, распаренного тела Шуры, экзекуция была прекращена и, опираясь на плечо парильщика, Шура спустилась с полока и нетвёрдыми шагами пошла в предбанник. – Вконец ты умотал меня, Василий Кузьмич. Ног под собой не чую. Сережа, займись Иришкой. Не угробь только мне подружку. Мы пока отдохнём на воздухе. Вась, подыми трубочкой, для полного кайфа. Кузьмич надел рубашку и присел на чурбан, раскуривая трубку. Шура набросила на плечи простынь и, опустилась на порог, привалившись к косяку старой двери. – Лёгкость-то какая, Вась! Тело, как невесомая пушинка. Редкое чудо. Вась, дай затянусь разок. Фу! Козью какашку что ли куришь? – Да что ты, Шурочка! Настоящий Капитан Блэк! – За баней свой Капитан Блэк насобирал? Тьфу какая-то гадость. Привык по своим партиям всякую дрянь из под ног подбирать. – Нет, тебе жениться надо, Вась, жрёшь неизвестно что, куришь какое-то дерьмо. – Мне жену бы, как ты, Шур, чтобы душа пела и яйца гудели. Я ведь знаешь, как любить могу?! – Ты что, меня замуж зовёшь? Так моя Ирка и моложе и лицом красотка для своих лет. Тут дверь парилки отвалилась и, покачиваясь из облака пара, вывалилась Ирка. – Ты хоть простынкой прикройся, стыдоба приезжая. Вот и выдавай замуж такую шалаву. Ирка шальными глазами уставилась на подругу и съехала спиной по косяку на порог. – Ты чего несёшь, Шурик? Зачем мне замуж? Я люблю только тебя. – Слышишь, Василий Кузьмич, не свободная я, меня Ирка любит. Продолжение следует