Домашняя лаборатория 2.0. часть 13

— Что звал-то, сынок? — возмутилась баба Галя. — Быстрее говори, а то жрать охотно. Женщина, непонимающая остроты сложившейся ситуации, ни сном, ни духом не догадывалась о причине собрания. — Минуту терпения! — невозмутимо ответил папа. — Для тех, кто не в курсе объясню. Он перевалился с ноги на ногу. — Из одной лаборатории на Африканском континенте произошла утечка страшного вируса. Эта зараза создана искусственно и лекарств против неё пока нет и вряд ли будет. Могу сказать со сто процентной уверенностью, что люди не успеют создать способ его нейтрализации и спасти от него человечество. Он устойчив к температуре от минус пятидесяти до плюс семидесяти градусов. Не распадается ни в ультрафиолетовых лучах, ни в рентгеновских. Распространяется воздушно-пылевым путём, прилипает к коже человека и проникает в организм через слизистые и даже через царапины на коже. Создавался как биологическое оружие. Страшен тем, что парализует нервную систему, быстро размножается, пожирая все ткани, а после смерти человека покидает организм через любые отверстия и разносится ветром дальше. Случаи заражения уже́ есть и на нашем континенте среди военных, поэтому наша гибель — это лишь вопрос времени. Все переглянулись и возмущённо загалдели. — В течении двух месяцев эта зараза дойдёт и до нас, но… — галдёж тут же прекратился. — У нас есть хорошая защита. Благодаря нанороботам, которых придумала наша всеми любимая Танечка, у нас есть шанс выжить. Они способны во́время перехватывать все микроорганизмы, в результате чего мы сможем какое-то время продержаться, но это время не бесконечно. Нас убьёт та незначительная часть населения, у которой есть иммунитет, или бесконтрольно расплодившиеся звери с целью набить свои желудки. Все снова загалдели от возмущения. — Есть единственно верный вариант — это построить космический корабль и отправиться на поиски пригодной для жизни планеты, — все открыли рты и за́мерли от такого предложения. — Технологии и реальная возможность осуществить задуманное у нас есть, но опять же но. В космическом корабле будет всего пятнадцать мест. Его размеры просто не позволят вместить больше капсул анабиоза, в которые все будут помещены для экономии еды и воздуха. Увы, но кому-то придётся остаться здесь для борьбы с этим злом и попутно возрождать человеческий род. Для оставшихся тут людей будут предоставлены все известные мне технологии и следующие приборы: два железных робота с искусственным интеллектом; все термостолы для лечения и восстановления тел; источник автономного электропитания из эфира; Таня-мобиль для поиска выживших, воды и обычной еды; генератор биомассы, правда, он ещё в разработке, но мы успеем сделать два экземпляра, её можно будет употреблять в пищу, когда совсем станет невмоготу́; прибор для загрузки-выгрузки в мозг любых знаний и воспоминаний, хранящихся на жёстких дисках, вам будут оставлены воспоминания всех, кто улетит на корабле; ретранслятор прошлого-будущего, который позволит вам заглядывать куда и когда угодно в любой точке вселенной; плазменный делитель молекул для получения чистого вещества, который позволит получать новые сверхпрочные материалы, проводники и полупроводники; а так же всё медицинское оборудование и две лаборатории со всеми приборами и материалами. — Сынок, ты чего это вздумал нас пугать? Какой вирус, какой корабль? Ты совсем от своей науки спятил? Папа взял пульт и прибавил звук на телевизоре. — Печальные новости только что поступили к нам в студию, — вещал диктор центрального телевидения. — На африканском континенте больше не осталось людей. Все, кого не успели вывезти — погибли. Снимки со спутника подтверждают это. В Европе на сегодняшний день более миллиона заразившихся. Больницы переполнены, участились случаи мародёрства и грабежей. Папа снова нажал кнопку пульта, экран потух и он повернулся лицом к собравшимся. Все молчали, глядя на него как на гонца, принёсшего дурную весть. — И какой же это корабль сможет поднять меня? Это же сколько топлива понадобится? Да и скафандр для меня нужно в три раза больше чем остальным. Я точно буду обузой для вас, — прослезилась бабушка. — В общем, я остаюсь тут. Пусть лучше мои внучки летят. Что с меня толку-то? — Мам, не переживай, всё решит жребий, а про топливо не беспокойся, источник энергии у нас мощный, хватит на всё. Теперь хочу обратиться к нашим доблестным охранницам. Дорогие мои. Позвольте выразить вам благодарность от лица… — Короче, Склифосовский, — перебила Ляля, — я так понимаю, мы с вами не летим? Папа не стал ничего скрывать и долго раздумывать, а выпалил всю горькую правду. — Да, Люда, не хочу никого обманывать и вселять надежду, ты правильно понимаешь, но. У вас есть выбор. Во-первых, вы можете покинуть нашу семью прямо сейчас, так как платить за ваши услуги скоро будет нечем, да и незачем. Скоро все магазины закроются, электричество, газ и воду отключат. Начнётся паника среди населения, грабежи, убийства за еду и прочие беспорядки. Во-вторых, вы можете остаться и пользоваться всем, что есть в этом доме с разрешения старшего и продолжать нести службу, а так же выполнять мелкие поручения, помогая строить корабль. Дисциплина должна быть на высшем уровне. Это поможет нам всем выжить, а вам стать родоначальницами новой жизни на земле. Прошу подумать, прежде чем принять окончательное решение. — Что тут думать-то? Я не предаю друзей. Я остаюсь! Тем более перспектива стать второй Евой для человечества очень заманчива, — Лялька улыбнулась краешком рта. — Лиу скоро родит от Тани ребёнка с членом как у неё, мы назовём эту девочку Адамой, а когда она вырастит, я от неё нарожаю столько детей, сколько смогу, — решительно заявила Ляля. — Я тоже остаюсь, — Мася сделала шаг вперёд. — Меня тоже такая перспектива вполне устраивает. — И я, — подтвердила беременная Лиу. — Получается, что я стану матерью ребенка, от которого возродится разумная жизнь на земле. Вы для нас станете новыми «Богами», на которых мы будем молиться. Надеюсь, новая цивилизация не будет воевать, грабить, насиловать… — Рад это слышать, — улыбнулся папа. — Что ж, с этой минуты вам придётся защищать своих «Богов» и периметр их места жительства от нашествий мародёров, бандитов и других умалишённых людей. Раз вы вступили в наш отряд, то, Лиу, приказываю тебе составить график дежурств твоих подчинённых и немедленно приступить к своим непосредственным обязанностям. Чтобы ни одна живая душа не проникла на нашу территорию и не узнала чем мы тут занимаемся. Старшей назначаю тебя. — Есть, — отчеканила Лиу и, обратившись к своим подопечным, крикнула: — за мной! Через пару секунд она скрылась вместе со своими подругами за дверью в коридор. — Теперь поговорим о нас, — снова обратился папа к собравшимся. — В данный момент у каждого есть такое же право прямо сейчас покинуть этот дом. Потому что после собрания его уже́ не будет. Я пойму и приму это как должное, так как самовольно взял командование на себя, но насильно подчинять себе никого не собираюсь. Если есть те, кто против этого, прошу высказаться сейчас или молча согласиться с этим. Я смотрела на папу как на командира отряда, нет, как на президента нашей маленькой страны на этом крохотном участке и мне показалось, что над его головой появился нимб. Для меня периметр нашего дома всегда казался отдельным государством, живущим по своим негласным законам. Прошло около минуты, но никто не проронил ни единого слова. Первой нарушила тишину бабушка. — Сынок, неужели всё настолько серьезно? — Да, мама. Ты даже не представляешь на сколько. Эта смертельная опасность приближается к нам с каждой минутой всё ближе и ближе. Скоро начнутся очень трудные и опасные дни. Только встав плечом к плечу, мы сможем одолеть эти трудности. Я уже видел землю без людей по своему прибору, так что знаю, о чём говорю. — Страсти-то какие, — пробубнила бабуля и перекрестилась. — Теперь настало время распределить роли в нашей команде. Мам, обращаюсь к тебе, — продолжил отец. — Твои прямые обязанности: приготовление пищи на всех, стирка, уборка, присмотр за детьми и порядок в новом доме. Пап, тебе на первое время особое поручение: Эля закажет мебель, пока это ещё возможно, и все что нужно для нового дома, а твоя задача, всё расставить по местам и распределить, кто, в какой комнате будет жить. Дом большой, работы будет много. Бабушка с дедушкой лишь кивали головой в знак согласия и молча внимали словам отца. — Виктор и Юлия, дети мои. На вас возлагается очень большая надежда. Так как вы уже начали разработку биомассы для употребления в пищу, то вы продолжите заниматься этим и усовершенствуете своё творение. Надеюсь, ваша продукция поможет нам жить в космосе очень много лет. Неизвестно сколько нам предстоит скитаться в бескрайнем космосе, где кроме эфира ничего нет. Если ещё останется время, то вам предстоит заняться утилизацией отходов человеческой жизнедеятельности. Мои взрослые дети со всей серьёзностью приняли важное поручение своего отца. — Мы не подведём! — уверенным тоном сказал сын и приобнял свою сестру за талию. Они так гармонично смотрелись: он высокий и стройный, а она хрупкая красавица с ребёнком на руках. Ну, прям, как молодая семья. — Я, Таня и моя жена Юлия продолжим строительство корабля, разработку его двигателей, источников энергии и ряд других сопутствующих задач. — А мы чем будем заниматься? — почти хором спросили Худаныч и Тан Таныч. — А что вы умеете, кроме удовлетворения своей похоти? — строго спросил отец. — Ну, мы… — замялась Худаныч. — Мы можем заняться поиском подходящих для жизни планет и навигацией, — нашла, что ответить пышная Тан Таныч. — Капсулами для анабиоза и скафандрами, — встрепенулась Худаныч. — Что ж, похвально, — улыбнулся папа и встав между ними приобнял обеих за плечи. Две молодые мамочки со своими детьми на руках смотрели на своего дедушку как на спасательный круг среди огромного океана. По сути, он таковым и являлся. — Я дам вам ретранслятор. С его помощью можно преодолевать не только время, но и пространство. Для поиска подходящих планет для жизни — это то, что нужно. Идёмте, я покажу, как им пользоваться. А, чуть не забыл. Роб, Эля вам предстоит отловить этот вирус, изучить его и найти средство для его обезвреживания, возможно, этим средством будет изменение ДНК носителя. Все остальные свободны, занимайтесь своими прямыми обязанностями. Собираемся тут каждое утро, как на планёрку. Будем отчитываться, строить дальнейшие планы и получать новые задания. Роб за доли секунды перепрограммировал бортовой компьютер моей ласточки, моргнув надписью на моих проекторах, и через несколько секунд умчался с Элечкой на поиски вируса. Мне в голову пришла мысль, которая поможет оставшимся выжить на этой планете. Жалко покидать её. Земля очень красивая, особенно когда смотришь на неё из космоса. Ну, что уж теперь плакать, люди сами себе сделали могилу из неё. А убиваться по этому поводу и рвать на себе волосы — это не для меня. Нужно будет в голову одного из оставшихся вживить такой же чип, как в моей голове. С нанозаводом для изготовления и усовершенствования нанороботов. С процессором, с искусственным интеллектом, нейроускорителем и радаром. Вот тогда эти люди не только выживут здесь, но смогут плодиться и размножаться. — Роб. Начинай делать ещё один завод, процессор и радар, — обратилась я а зелёной точке

Эти компоненты ты установишь в голову одному из тех, кто тут останется. Скорее всего, это будет Лиу. Загрузишь в неё свою копию и будешь с ней жить, как со мной. — Вряд ли я уживусь с другой женщиной, кроме тебя. Может, Элечку попросим? У неё уже́ есть опыт переселения. Эля, как ты на это смотришь? — Я не против. Если это так необходимо, то я согласна. — Вот и договорились, — обрадовался Роб. — Мне всё равно кто из вас оставит свою копию, лишь бы она была. Конечно, копировать вас обоих — это идеальный вариант, ну раз уж так получается, то достаточно одного. Переезд в новый дом занял два дня. Расставляли мебель, раскладывали вещи, обживали свою новую территорию. Мне досталась комната с видом на наши кованые ворота, за которыми виднелась дорога. За эти дни папины железные роботы доделали остов для нашей летательной тарелки и начали крепить обшивку. С одной стороны корабля сделали откидную дверь, которая в открытом состоянии служила неким трапом, что было очень удобно, а с другой иллюминатор. Мы все, вместе с роботами, как муравьи копошились, бегая туда-сюда. Без дела никто не сидел, все работали не покладая рук. Даже бабушка с дедом помогали таскать тяжёлые листы обшивки и крупногабаритные агрегаты. Через полтора месяца кропотливой работы установили два мощных генератора и шесть гравитационных двигателей. Всего планировали восемь. По моим расчётам с их помощью мы сможем до бесконечности поддерживать безопасное для наших тел ускорение, а потом так же плавно тормозить. Заодно проверим теорию Энштейна о бесконечно растущей массе при приближении к скорости света. Нас с папой давно интересовал этот вопрос. Особенно относительно чего эту скорость измерять. От центра вселенной или от точки нашего старта, которая движется вместе с землёй вокруг солнца? Спорить на эту тему мы с ним не стали, на это просто жалко терять драгоценное время, всё выяснится экспериментально в процессе полёта. Мои дочки Танычи, после долгих и упорных поисков, нашли несколько планет, по диаметру и внешнему виду, похожих на нашу. Остальные характеристики, такие как магнитное поле и атмосферное давление, определить не представляется возможным, но визуально там есть растения и даже животные. Теперь они перешли к следующему этапу — вплотную занялись разработкой приборов навигации. Ещё один мощный генератор сделали для лаборатории. Сейчас от него питается плазменный расщепитель молекул, который обеспечивал нас наичистейшими веществами. Принцип действия этого агрегата был прост и одновременно сложен. Вещество бомбардируется мощным электрическим разрядом, в результате чего с его поверхности отрываются атомы. Эти атомы увлекаются эфирным потоком с помощью нехитрого прибора и летят в определённом направлении. Сбоку от потока летящих частиц установлен ещё один такой же прибор, дающий эфирный поток перпендикулярный атомному, который отклоняет их в сторону. Чем меньше вес атома, тем сильнее его отклонение. Вот и получается, что, например, атом углерода отклонится больше, чем атом кремния. Остаётся только ловить их в определённых местах и вуаля, у тебя чистейшие вещества без примесей. А из этих веществ уже можно делать приборы с таким высочайшим классом точности, что современным учёным и не снилось. А сплавы из них получаются просто изумительной прочности и потрясающих свойств. Юлька с Витькой тоже добились колоссальных результатов, колдуя над своей биомассой. Они сделали её несколько видов. Первый – это еда. Сытная, вкусная и главное полезная. Содержит все микроэлементы, высококалорийная, легко усваиваемая или, как говорили кролики усваяемая. Начинает перевариваться уже́ во рту и её можно давать новорождённым детям. Производить её тоже не трудно, достаточно добавить второй вид биомассы и направить на неё ультрафиолетовые лучи. При этом ещё и углекислый газ потребляет из атмосферы. Второй вид биомассы тоже очень интересный. В пищу употреблять её тоже можно, но не нужно. Дело в том, что питается она отходами жизнедеятельности человека и любыми живыми организмами, то есть она агрессивная и всеядная. Очень густая, как варёная сгущёнка, но поглощает всё, что движется, даже микроорганизмы. Бактерии, вирусы, грибки, ей всё «по зубам». При этом она увеличивается в объёме, но если не выпускать «на волю», то опасности не представляет. Её можно жарить, запекать, варить. Даже шашлык пробовали делать. Вкусно. Но как подумаешь из чего она, всё желание тут же пропадает. Третий вид биомассы напоминает пористую губку. Если пропустить через неё воду, то на выходе получим кристально чистую жидкость. Все примеси, что в ней содержались, останутся внутри поров и будут безжалостно съедены за считанные секунды. В объёме увеличивается незначительно, но очень живучая. Под это дело в конструкцию корабля внесли существенные изменения биотуалета, очистителя воздуха и столовой. Убрали фильтр для очистки воды, заменив его этой живой губкой. Мы с папой и мамой, закончив делать нехитрый пульт управления нашим кораблём, и приступили к созданию оружия. Так, на всякий случай. Вдруг придётся стрельнуть в какой-нибудь летящий на нас метеорит или отбиться от инопланетян. Да мало ли что может случиться в этом бескрайнем космосе. — Таня, нам с тобой нужно забрать моих родителей, — попросила мама, поглаживая моё выросшее пузо. — Когда у тебя будет время? — Да я хоть сейчас. Думать, как сделать пушку и по дороге можно. — Тогда поехали, а то, как бы поздно не было, вирус уже́ до России добрался. Власти ничего сделать не могут, полиция не работает, люди готовы поубивать друг друга за еду. Несколько дней назад в городе отключили электроэнергию и многие теперь бродяжничают и мародёрствуют. — Тогда не будем терять время, поехали. Садясь в мою ласточку, я дала команду, и мы полетели в сторону дома маминых родителей — Василия Сергеевича и его дочери Надежды Васильевны. — Расчётное время полёта тридцать две минуты. — оповестил бортовой компьютер. Я уже́ не боялась, что наш полёт кто-нибудь увидит. Пусть смотрят. До этого теперь никому нет дела. Самолёты давно не летают, чтобы вирус не распространять. Все заняты спасением своих задниц. Каждый надеялся на то, что запас еды на несколько месяцев и плотно закупоренные окна и двери, спасут от быстро распространяющейся смертельной заразы. Надежда умирает последней, я точно не смогу помочь им всем, а кому могу, те давно рядом со мной и в относительной безопасности. Мама положила свою тёплую ладонь на мой живот, и её лучезарная улыбка осветила меня добротой и всеобъемлющей любовью. Она всегда излучает такое тепло и умиротворение, что я постоянно чувствую себя рядом с ней ребёнком. Я не удержалась и, взяв её лицо ладонями, притянула к себе и припала к её вкусным губам, точно таким же, как у меня. — Ох, мамочка. У меня сегодня с утра такая сильная эрекция, что даже больно становится. Может, поможешь мне, пока летим? — Я сама уже́ почти месяц без секса, возбуждаюсь от одной мысли, как озабоченный подросток, — мило улыбнулась она. — Только мне перед твоим отцом будет стыдно за то, что без него делаю это с тобой. Договорились же только вместе этим заниматься. — Тогда давай поможем друг другу снять напряжение? Без секса. Что-то я совсем обнаглела, так разговаривать с собственной матерью. Мне стало очень неудобно перед ней, но желание секса иногда берёт верх над моими принципами. Дала команду бортовому компьютеру разложить кровать и убрать сиденья, и мы тут же оказались лёжа на боку лицами друг к другу. Не давая маме опомниться, я опрокинула её на спину, схватила за упругие груди и вновь припала к её бесподобным губам. — Таня, ну что ты делаешь, не надо! — вырвалась она из моего поцелуя. — Чур, я первая! — отрываю одну свою руку от её груди и ласково провожу по влажной промежности. — Ах, — вырывается из маминых уст. — Таня, прекрати! — Мам, мы же с тобой уже́ сколько раз такое делали. Ну, почему сейчас-то нельзя? Ты же сама хочешь. Вон, мокрая вся, хоть выжимай. — Ладно. Только давай быстрее, прилетим скоро. Она чуть раздвинула ноги, и я тут же заняла место между ними, задрала подол её платья на живот и, стянув трусики, припала к её бесподобным половым губкам. Она тут же сжалась в комок, взяла мою голову в свои нежные руки и стала направлять меня в нужное русло. Запах и вкус этой нежности с афродизиаками привёл меня в такой восторг, что член тут же вывалился из своего убежища и упёрся в кровать, готовый продырявить её насквозь. Если бы не мой большой живот, я точно пропахала бы борозду в этой постельке. Буквально несколько секунд моих интенсивных действий и мама, вскрикнув, взорвалась, прижав мой порхающий язычок к своему клитору. Вот что значит долгое воздержание. Отдышавшись, она потянула меня за голову на себя и я, перебирая коленками, потащила свои груди по плоскому, подрагивающему животику, задирая её платье ещё выше. Мой член больно задевал за постель и я, чуть выше задрав свою попочку, поползла туда, куда направляли мамины руки. Как только мой живот почти лёг на неё, двигаться стало труднее. Мама, тянувшаяся к моим влажным от собственных соков губам, почувствовала, что моё пузо застряло между ног и, раздвинув их по-шире, стала подкидывать свои бёдра, легонько подталкивая мой арбуз своим лобком. Несколько таких толчков и я, продвинув живот дальше, дотянулась до приоткрытых губ моей заждавшейся родительницы и слилась с ней в страстном поцелуе. Последний её толчок продвинул меня так, что пузо легло в ямочку, образовавшуюся на животике мамы из-за приподнятых бёдер, и, как только мои губы оказалась точно над её, я почувствовала, что мой каменный член находится в чём-то мягком, скользком и горячем. Я непроизвольно двинула свои бёдра навстречу этому блаженству и почувствовала, как мой лобок упёрся в мамин, а напряжённый орган обволакивают и сжимают её сочные бугристые мышцы влагалища. Я оторвалась от маминых губ, приподняла голову и, посмотрев на маму, увидела её испуганно-томные глаза. — Что же мы с тобой наделали, доченька? Как же я папе в глаза смотреть буду? — Придётся мне с ним переспать в твоё отсутствие, — прыснула я от смеха, и мама загадочно улыбнулась, плотнее насаживаясь на мой орган. — Кончай уже́, моя маленькая извращенка. Скоро прилетим, — ласково сказала она, прикрывая свои очаровательные глазки от удовольствия. Всего несколько минут монотонных движений и мы обе забились в обоюдно страстном оргазме, наполняя мамину киску до краёв после столь долгого периода воздержания. Выглянув в окно, мы увидели, что давно висим над крышей дома маминых родителей, поэтому быстренько привели себя в порядок и я дала команду спуститься к подъезду. Во дворе стояла тишина. Из людей никого, двери всех подъездов разбиты. Некоторые просто были сорваны с петель и валялись возле входа. Окна некоторых квартир отсутствовали, и разбитые стёкла валяются по всему двору. Везде мусор, рваные пакеты, бумага и обломки какой-то мебели. — Что тут произошло? — настороженно спросила мама. Она рванула в подъезд и я, стоя у входа, услышала из разбитых окон, как она бежит вверх по лестнице. Я вразвалочку, как медведица вперёд животом медленно двигалась вверх, как услышала дикий крик. — Нееееет!!! Я рванула вперёд, невзирая на то, что очень мешает живот. Просто взяв его в руки, я, спотыкаясь о ступеньки и пыхтя как паровоз, добежала до квартиры. То, что я увидела, повергло меня в шок. Дверь была выбита и лежала в коридоре Не трудно догадаться, что что-то искали и просто вытряхивали на пол содержимое всех ящиков, тумбочек и шкафчиков на пол. Мама кричала и плакала навзрыд в спальне. Когда я туда вошла, мои волосы зашевелились от ужаса. Её родители лежали на кровати. Их лиц не было. Вместо них просто жестокое месиво. Брызги запёкшейся крови повсюду, даже на потолке. И всё это покрыто толстым слоем пыли. Значит, мародёры их убили уже давно, судя по состоянию крови и пыли, с неделю назад. Вынесли всё ценное и отправились убивать и грабить дальше. Комок гречи, жалости и сочувствия подступил к горлу. Я встала рядом с мамой на колени и слёзы тихим ручьём полились из моих глаз. Превозмогая себя, я попробовала определить, можно ли будет их восстановить в корпускулярном поле, но увидев засохшие мозги в раздробленных головах, поняла, что это невозможно. — Роб, оцени возможность восстановления, — на всякий случай, ни на что не надеясь, спросила у интеллекта. — Танечка, это невозможно. Мы опоздали на несколько дней. Я снова тихо заплакала и обняла маму за плечи. — Им уже не помочь, — тихо сказала я в её ушко и рёв по убиенным только усилился. — Мам, нам нужно уходить, пока кто-нибудь из этих уродов не услышал нас. Только я это проговорила, как за разбитым окном послышался сильный стук. Кто-то стучал железной трубой или арматурой по машине. Я подбежала к окну и увидела двоих бугаёв, пытавшихся разбить стекло на двери моей ласточки. — Эй, — крикнула я во всё горло, — у меня ключи от этой тачки есть. — Кидай сюда! — закричал один из придурков. — Поднимайся ко мне, боюсь зашибу, они тяжёлые. Мужики прервали свои попытки разбить стекло и, не бросая свои инструменты «взлома», вошли в подъезд. Ну, всё. Мои глаза налились коровью, как у быка на красную тряпку. Сама такого не видела, но говорят, что так бывает. Включаю турбо режим, забегаю на кухню, выбираю самую тяжёлую сковородку и прячусь за косяком выломанной двери. — Мама, сиди там и не высовывайся — кричу в спальню. Быстрые тяжёлые шаги приближаются ко мне, и как только появляется голова первого урода, со всей дури бью в эту наглую морду днищем увесистой сковороды. Даже «Ой» не прозвучало. Только звук упавшего мешка у противоположной стены и гул, исходящий от вибрирующей сковороды. Шаги второго экземпляра гомо не сапиенса приближались не так быстро, но были намного тяжелее первых. Как только он шагнул на лестничную площадку, мои руки сами взмыли вверх и когда в проёме показалась его голова, резко опустились вниз. Снова вибрация в руках и моему взгляду открылась картина обнажённых мозгов, как на учебном пособии в медицинском институте. Черепушка раскололась как орех, а когда он упал, извилистое вещество тонким слоем размазалось по захламлённому ламинату тонким слоем. Довольная улыбка расплылась по моему лицу. Я отомстила за смерть родителей своей любимой мамочки и возможно спасла несколько человеческих жизней, во всяком случае, ненадолго продлила их. — Мам! — я повернула голову в сторону спальни. Она стояла, прислонившись головой к косяку и плакала. — Зачем ты так с ними? — Настал закон джунглей. Если не мы их, то они нас. Я выключила турбо режим и снова как медведица направилась к маме. Она бросилась ко мне, прижалась к моей груди, как обиженный ребёнок и мне ничего не оставалось сделать, как обнять её и пожалеть, поглаживая по спине. — Мам, бабушку с дедушкой уже не вернуть. Единственное, что мы сможем сделать — это достойно их похоронить. Давай слетаем домой, и возьмём кого-нибудь из мужчин. Сами мы с тобой тут ничего не сделаем. — Да, ты права, поехали. Всю дорогу мы с мамой молчали. Я не представляю, каким было бы моё горе, если бы я потеряла своих родителей. Как бы я плакала, скорбела и горевала? С мамиными предками я почти не общалась. Лишь однажды помогла им бросить пить и курить, дала деньги на ремонт квартиры и внушила любовь друг к другу. Только мама поддерживала с ними контакт, иногда навещая их. Папа пару раз ездил с ней, но потом перестал, ссылаясь на свою занятость. Теперь их нет. Расстроена ли я? Да, конечно. Но убиваться поэтому поводу не вижу смысла. Есть дела посерьёзнее. Теперь некоторое время мама не сможет нам помогать, её придётся всячески поддерживать, особенно морально. Но, как говорится, время лечит. Баба Галя, узнав о трагической гибели своего первого мужа-брата и их совместной дочери, недолго горевала. Скорее всего, просто не показывала этого. Занявшись своими хозяйственными делами, она быстро забыла про это, лишь изредка, присев где-нибудь в уголочке, смахнёт украдкой слезинку, шмыгнёт носом и снова примется за работу. Всегда поражалась её силе воли и жизненной позиции никогда не унывать. Похоронили их на городском погосте, как полагается, со всеми почестями. Помянули, всплакнули и все, кроме мамы снова принялись за работу. Наши охранницы уже́ по несколько раз в день отбивались от нападок мародёрства, иногда даже вооружённых. Лиу их как-то чуяла. Не знаю каким-то местом, но всегда занимала нужные позиции и почти голыми руками отворачивала головы наиболее рьяным бандитам. Спустя две недели, после похорон, наш корабль был готов. Осталось его испытать и можно двигаться в путь. — Ну что, доча, попробуем наш агрегат в действии? — подмигнул мне глава нашего семейства. — Когда? — улыбнулась загоревшимися глазками. — А давай прямо сейчас! — удивил меня отец неожиданным предложением. — А давай! — не раздумывая, качнула пузом в сторону нашего творения. Я зашла внутрь по откидной двери. Слева от меня в стене находились пятнадцать открытых люков, в которых лежали двухметровые капсулы, расположенные горизонтально полу. Кстати полы были не железные, а, как и весь корпус корабля, из особо прочного материала основой которому служил углерод и кремний, названия ему мы ещё не придумали. Как-то времени на это не было, да и мозги напрягать по таким мелочам не хотелось. На полу, в самом центре находились два люка, а под ними два мощных генератора, каждый из которых выдавал по полмегаватта электроэнергии. Этого хватило бы на весь наш городок и ещё осталось бы. Вдоль круглой стены красовались ещё восемь люков. Под ними находились двигатели нашего корабля и выдвижные опоры для посадки. Напротив входа находилась столовая. Там стоял аппарат, похожий на дозатор мороженого. Нажимаешь кнопку и на твою тарелку вываливается биомасса. Сколько нужно, столько и набираешь. Рядом со столовой душевая кабинка и туалет, а справа от входа четыре спальных места, как купе в железнодорожном вагоне. Дальше шкаф со скафандрами и баллоны с кислородом и водой. По бокам от входа две стойки. Одна для управления микроклиматом, а вторая для настройки режимов капсул анабиоза. Всё компактно и уютно. Ничего лишнего, зато комфортно. Мягкое освещение плафонов на потолке не резало глаза, но и мрачным назвать — язык не поворачивался. В центре над люками генераторов располагалась лестница. Она ведёт в модуль управления нашей летающей тарелки. Я кое-как взобралась по ней и еле протиснулась в круглое отверстие в потолке. Оно точно не было рассчитано для беременных, но было не таким маленьким, чтобы разбивать локти о края. Второй этаж представлял из себя купол. Он был не прозрачный, как рисовали фантасты типичные летающие тарелки инопланетян, а с круглыми и прямоугольными иллюминаторами, расположенными по всей поверхности. Было похоже на огромный дуршлаг, перевёрнутый вверх дном, только в разносортные дырки вставлены толстые стёкла — хамелеоны, которые пропускают только видимый спектр света, оберегая наши глаза, автоматически регулируя свою пропускную способность, и, защищая от всех вредных излучений. Справа от лестницы установлены два вращающихся мягких кресла, за которыми мигает всякими огоньками пульт управления, а слева большой люк, за которым находится тамбур для выхода в открытый космос. С одной стороны люка находится стойка управления этим шлюзом, а с другой стеклянный шкаф со специальными скафандрами. Я села в одно кресло, папа сел во второе и, нажав кнопку закрытия двери-трапа, посмотрел на меня весёлыми, довольными глазами. Он просто светился от счастья. Его задумка, его безбашенная фантазия осуществилась и радости не было предела. Заурчали моторы, поднимающие дверь-трап и через минуту она закрылась, гулко хлопнув плотно притёртыми пазами. — А как мы взлетим? Над нами же потолок? — растерянно посмотрела на папу. Он ухмыльнулся и, подмигнув мне, достал из кармана радионяню. — Открывай, — коротко произнёс он и я, раскрыв рот от изумления, стала наблюдать, как потолок, роняя мусор по краям, стал съезжать в сторону. Когда он успел сделать этот механизм? Я ведь каждый день целых два месяца была рядом с ним и… Хотя, я же была внизу, на улицу выходила только однажды, когда летала с мамой… Точно, часто ходила спать. Иногда засыпала прямо за столом над чертежами или за монитором. В результате многое проспала. — Включить двигатели, — уверенно произнёс папа. — Есть включить двигатели, — раздался голос Роба. Роб?! Я посмотрела на папу удивлёнными глазами. — Роб, это ты управляешь полётом? — спросила я у зелёной точки. — Да, лапонька, это я, — гордо ответил он и подмигнул мне смайликом. — Взлёт! — скомандовал отец, и я почувствовала своей потолстевшей пятой точкой, как наша летательная тарелка беззвучно отовралась от пола моей лаборатории и так же, не издавая никакого шума, плавно покачиваясь, поплыла вверх. Яркий луч солнца ударил в окна, пытаясь нас ослепить, но хамелеоны сработали вовремя и, мгновенно затемнив яркие весенние лучи, оберегли наши глаза от прищуривания. — Пристегнись, — сказал папа, обращаясь ко мне, и щёлкнул карабином с ремнём безопасности. Я пристегнулась, сдвинув ремни так, чтобы нижний прошёл около лобка, а верхний по груди. — Давай, Роб, прокатимся вокруг Земли разочек, — улыбнулся папа и подмигнул мне. Я почувствовала, как стало тяжелеть моё тело, вжимая мои булочки в сиденье и оттягивая молочные груди вниз. Живот тоже повело и я, придерживая его руками, зажмурилась, хватая воздух. Я на своей ласточке выписывала такие пируэты, что любой лётчик обзавидывался бы, а тут чувствуется такая мощь под собой, что дух не просто захватывает, а плющит в прямом смысле этого слова. — Роб, потише, а то сейчас роды принимать будешь, — выдавила из себя пару фраз и почувствовала, как нагрузка стала понемногу уменьшаться. Отдышавшись, я открыла глаза и увидела, как мы вынырнули из облаков и, продолжая набирать скорость, неслись вертикально вверх. Через несколько секунд тарелка наклонилась назад на девяносто градусов и, со свистом разрезая воздух острой кромкой, понеслась дальше. Теперь к креслу прижималась не пятая точка, а спина. Стало легче дышать, и Роб прибавил ещё немного ускорения. Я с трудом повернула голову назад и увидела землю, всё стремительней удаляющуюся от нас. И тут… — Роб, останови, я хочу в туалет! — запищала я, почувствовав, как сильно мене приспичило, и тут же заметила, как ускорение снова стало снижаться, но «большие» позывы только усилились. Через несколько секунд я смогла отстегнуть себя, а ещё через несколько с трудом поднялась и, пошатываясь, направилась к лестнице, чуть ли не рукой придерживая… нет, не живот. В глазах потемнело, почти на ощупь добралась до туалета, уже́ приседая стянула с себя трусики и… О, какое это облегчение, снова чувствовать себя человеком. Автоматика поглотила всё, что я ей дала, и поток воздуха втянул даже запах Не успела я встать в поисках туалетной бумаги, как снизу в меня ударила струя тёплой воды и чья-то «рука» несколько раз прошлась по… — Ай, — взвизгнула я от неожиданности, но не успела подпрыгнуть, как струя воды прекратилась «рука» отстранилась, и что-то мягкое вытерло всю влагу и тёплым воздухом стало сушить остатки. Блаженно прикрыла глаза. Это было бесподобно. Райское наслаждение. Тёплая струйка воздуха блуждает по твоей попе, как будто кто-то кончиками пальцев водит по бархатной коже. Жадина моя хлюпнула, уронив каплю сока в унитаз и в голове как выключатель прогремел голос Роба. — Ну, чего расселась, как на насесте, вставай уже! Мы на испытаниях или где? — Да иду я, иду, пос… — шлёпнула резинка одеваемых мною трусиков, — …ать уже́ спокойно не даст. Через минуту я снова сидела в кресле, разбираясь с ремнями безопасности. — Классный ты туалет придумал, пап, — похвалила я его. — Это ты маме спасибо скажи, я на такие мелочи не отвлекался. А что там интересного? — А ты сходи, сам посмотри, это словами не передать, — улыбнулась я краешком губ. — У нас же испытания, вот и испытай. — Роб, выводи на орбиту, я скоро буду. Он отстегнул ремень, по-молодецки прыгнул на лестницу и скрылся внизу. Через несколько секунд я почувствовала, как ускорение стало быстро уменьшаться, притяжение быстро таяло, тарелка повернулась куполом прямо по курсу и в окошках я увидела, что мы стали лететь не вверх, а в бок, параллельно земле. Ещё через несколько секунд я почувствовала полную невесомость. К горлу подступило содержимое желудка, щёки, груди, живот приподнялись и как будто стали жить своей жизнью. Я отстегнула ремень и, оттолкнувшись от кресла, поплыла вдоль купола с иллюминаторами. Понемногу привыкала к невесомости, поглаживая свой брыкающийся живот и приподнявшиеся груди. Интересно, а как космонавты кушают? Видела, что выдавливают пищу из тюбиков, но у нас-то аппарат как для мороженого. Отталкиваюсь от потолка в сторону лестницы, вперёд головой протискиваюсь в отверстие и направляюсь в сторону кухни. Наложила вязкую массу еды. Прилипла к тарелке. Не растекается. Пахнет… не знаю чем, ни на что не похоже. Какой-то свой эксклюзивный аромат. Попробовала. Не отталкивает, но и не порождает желание набить полный рот и быстрее проглотить. Съела. Тарелку с ложкой в нишу с надписью «Отходы». Там что-то заурчало, зашипело и на полку с тарелками выползла моя «использованная». Ложки брякнули, пополняясь ещё одной. Хм, многоразовые. Тут же спальня есть. Лечу в купе́. Сиськи с пузом болтаются от каждого движения, непривычно, но терпимо. Ничего особенного в этом лежбище, если не считать того, что полки обтянуты не дерматином, а натуральной кожей. Ремни, чтобы не улететь в сонное путешествие по всему отсеку. Слышу тихий стон. Откуда? Из туалета? Там же папа! Ха, наверно наслаждается подмыванием, а Роб ему сло́во поперёк боится сказать? Подлетаю, дёргаю ручку. Закрыто, но стоны прекратились. Эх, обломала мужику весь кайф на самом интересном месте своей беспардонностью. Дверь открылась, и он, пряча глаза, плавно вылетел из насиженного гнёздышка. Я заглянула через его плечо и заметила какой-то гофрированный шлаг с розовым набалдашником на конце. Это что? Неужто мужской писсуар? Дождалась, когда он выплывет весь, нырнула в дверь и закрылась. Тааак, интересная конструкция. Посмотрим, что тут мамочка напридумывала. Набалдашник заканчивается мягонькой силиконовой вставкой с прорезью посередине, похожей на девичью киску. Это же искусственная вагина! Так вот почему папа стонал! А это что за обруч? О, он ещё и крутится. Ух ты, крутишь в одну сторону — дырка на вагине раздвигается, в другую — сужается. А ну-ка, давай-ка попробуем. Снимаю трусики, кладу их в карман, чтобы не улетели, достаю свой член, сую в дырочку и затягиваю обручем. М, как приятно сжимает. Почти как настоящая. Включился какой-то прибор и мой член стало доить! Волнующие волнообразные движения идут от основания члена до самого кончика головки. Ох, как хорошо, ох, как приятно! О! Меня затрясло, и я тут же стала кончать в эту искусственную утробу. Через пару секунд зажурчала тёпленькая водичка, мой член был тщательно отмыт и насухо вытерт. Ну, мамуля! Ты просто гений. Только возникает один вопрос, как же мужики будут ходить по маленькому? С восставшим членом это просто невозможно, мочеиспускательный канал пережимается простатой и… Когда прилетим, обязательно скажу ей об этом. Прячу член, но возбуждение не проходит, оно только разыгралось во мне. Жадинка моя просто завибрировала, истекая соком и афродизиаками. Внизу живота запорхали бабочки. Нет, нужно валить отсюда, пока руки снова не схватили это устройство со шлангом. Всё, выхожу. Папа летит, перебирая руками по поручням из кухни в купе, видимо хочет попробовать, как устроена эта ночлежка. Его развернуло ко мне боком и я прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться. Брюки так сильно оттопыривались в районе паха, что вот-вот замок разойдётся. Вот же дочь нерадивая, не дала родному отцу удовлетвориться. Сама-то довела себя до логического конца, а любимый папочка остался неудел! А вот интересно, как в невесомости сексом заниматься? Наверно это будет супер удобно. Вертись, как хочешь и где хочешь. Тут же вспомнились слова из какой-то песни: «И на голове я имел её тоже». Вот куда могут завести возбуждённую беременную женщину крамольные мысли? Вот о чём я сейчас думаю, а? Мать совратила, пока летели, теперь отца буду совращать? А что? Я же пообещала маме переспать с ним, в её отсутствие. Блин, Таня, о чём ты думаешь? Нет, похоже, это не я думаю, а моя жадинка, как бы заполучить папин член? Отталкиваюсь от двери туалета в сторону папы и, немного не подрассчитав центр тяжести, лечу, вращаясь вокруг своей оси. — Ааа, папа, лови меня, — закричала, испугавшись, что столкнусь с чем-нибудь и ударюсь. Голова закружилась от вращения. Он, недолго думая, расставил руки в стороны, как вратарь, и в коротком прыжке, оттолкнувшись от чего-то, погасил мою скорость, поймав летящий «мяч» в руки. Когда я опомнилась, мы висели почти в центре отсека и медленно вращались. Мои локоны волос торчали во все стороны как у Горгоны Медузы. Его руки держали меня за мягкое место (хороший мячик попался), а я лицом к нему, прижатая своей сочной жадинкой к его вздыбленному бугру в штанах, обнимала его ногами. Мои руки как щупальца рисовали в воздухе замысловатые фигуры, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Платье задралось почти до сисек, оголив мой живот, и все мои прелести предстали перед мужским жадно-желающим взором. Я своими чувствительными нижними губками через штаны почувствовала, как дрогнул его член, руки потянули мою мягкость на себя, сильнее прижав наши гениталии друг к другу, выдавливая соки, прилично накопившиеся внутри. — Сними брюки, а то испачкаешься, — сморозила первое, что мне пришло в голову, в сложившейся ситуации. Видимо он тоже думал в это время не верхней головой, потому что одна рука отпустила меня и стала быстро расстёгивать ремень, а вторая продолжала держать, чтобы я не улетела. Через несколько секунд я вскрикнула от неожиданно-долгожданного проникновения папиного члена в мою жадную и ненасытную киску. Платье прилипло к потному телу, я тут же скинула его с себя через голову и отпустила в свободное плавание. Жадинка так сильно сжала папу, что он просто зарычал, как дикий зверь и насадив меня до упора, стал сливать свою сперму, наполняя мой без того огромный живот. Почувствовав это, меня дёрнуло, и я, как змея, нанизанная на шомпол, стала извиваться во все стороны, крича от безумного оргазма. Соски́ тут же вздыбились как напёрстки, прилив молока в грудях лавиной вздул и без того приличных размеров шары и тонкие струйки белой жирной субстанции брызнули, превращаясь в маленькие шарики, разлетающиеся во все стороны. В голове зашумело, сердечко забилось, дыхание ах… Через несколько секунд, я почувствовала, как папа зашевелился во мне и начал двигать своим агрегатом туда-сюда. Мои соки, вперемешку с его спермой не стекали вниз по попе, как обычно, а просто скапливались на моих губках и на его члене. Когда он с силой толкался в меня, они разлетались во все стороны тягучими ниточками с капельками на кончиках, как на картинках в японских комиксах. Через пару минут таких сладко-упоительных движений мы оба были в мелких брызгах этой гремучей смеси, а наши гениталии и всё что вокруг них стали до невозможности скользкими. Тогда он воспользовался этим моментом и стал полностью выходить из меня, а потом резко входить до отказа. Мне даже стало чуточку больновато, когда он не совсем попал, и я поморщилась. Заметив это, он слегка умерил свой пыл и стал более нежно внедряться в моё хлюпающее лоно. Мне так стало хорошо! Я захотела его обнять, но не могла дотянуться до него руками. Мой живот и груди слегка покачивались, продолжая разбрызгивать молоко, а он делал размашистые движения тазом. Подо мной не было ни кровати, ни пола, лишь его крепкие ладони держали за удобное место и то толкали меня навстречу скользкому члену, то отталкивали, сдёргивая с него, и всё повторялось вновь и вновь, всё больше и больше распаляя наше желание этой необычной близости. Он застонал и его движения ускорились. Я уже́ не понимала где я, кто я. Только волны удовольствия пронзали меня снизу, пробегая по всему телу, и накапливались в голове густым вожделением. Глаза закрылись, тело расслабилось и лишь моя труженица — жадинка неустанно сжималась на папином члене, приближая меня к очередному счастью под названием оргазм. Папины движения ускорились до такой степени, что киска не успевала реагировать. Она лишь сжалась, больше не выпуская член из себя, а папа, совершая быстрые короткие толчки, взвыл мужицким басом, снова прижал мою неженку к себе, насадив её до основания и последний раз, брызнув на свой живот моими соками, стал смачными толчками заливать моё влагалище своим нектаром. Я не выдержала этого напора и, закричав во весь голос, задёргалась в потрясающе-необычном оргазме, которому не мешали ни кровать, ни объятия мужчины, ни мысли. Я просто растворилась в нём вся без остатка. Бросила себя на произвол папиных рук, которые до сих пор не отпускали меня, а удерживали на самом родном члене, который продолжал наполнять мою женскую часть своим семенем. Я ещё не пришла в себя полностью, как почувствовала, что мы куда-то медленно плывём. Глаза открываться не хотели. Папа всё ещё во мне, жадинка вцепилась в его ствол, не желая отпускать самый любимый, самый желанный орган самого любимого мужчины на Земле, вернее уже́ во вселенной. Одна его рука осталась на месте, другая переместилась за спину и я наконец-то прижалась к груди своего папочки. Мои руки тут же обняли его, а его губы оказались в моём плену. Шум захлопнувшейся двери, поток тёплого воздуха, а затем и тёплой воды заставили открыть глаза. Мы в ду́ше! Ах, как же приятно, обнявшись с любимым человеком висеть в невесомости под струйками тёплой воды и воздуха, держать его за член не рукой, а… ох… он выдернул свой полувялый орган и поток наших жидкостей исчез под нами в мелких круглых отверстиях. Этот необычный сексуальный марафон так расслабил, что папа отмывал меня как безвольного ребёнка. Его руки блуждали по моему телу, забираясь в такие потаённые места, что я непроизвольно дёргалась и извивалась, наслаждаясь этими необычными ласками Пять минут ожидания, пока высохнут наши волосы, мы нежно целовались и гладили друг друга ладонями везде, где хотелось, подставляя для ласки наиболее чувствительные места. Дверь душевой кабинки отъехала в сторону, и мы полетели собирать свои летающие вещи. Наконец, одевшись, заняли свои места в креслах. — Роб, торможение и посадка на месте старта, — чётко и ясно, без лишних слов и междометий, вот настоящий командир межпланетного судна. — Пап, — повернула голову в его сторону. — А. — Мне понравилось. Несколько секунд тишины. Задумчивый взгляд. Поворот головы в мою сторону. Улыбка. — Мне тоже. Мы начали смеяться, но корабль уже развернулся днищем вперёд, началось торможение и нас снова вжало в кресла так, что дышать стало трудно, но терпимо. Вход в атмосферу был уже́ не на бешеной скорости, как это делали все Аполлоны, Союзы и всякие Бураны с шаттлами, а на безопасной, когда не происходит сильный нагрев корпуса. Пусть это будет немного дольше, зато безопасней. К дому мы подлетели, когда уже́ стемнело. Зависли над участком и, покачиваясь медленно стали снижаться. — Командир! Вокруг дома какие-то люди. Они вооружены, — оповестил Роб. — Включить прожекторы, — приказал отец. — Но мы же себя обнаружим, — попытался спорить Роб. — Выполнять! Приготовить оружие! Луч яркого света осветил наш периметр, когда вооружённые люди уже́ вошли в ворота. Монитор показывал чёткую картинку происходящего. Мася лежала возле сторожки лицом вниз. — Они Маську убили! — закричала я, вложив всю силу в свой голос. — Роб, дай мне гашетку! Шевелись! Из панели управления быстро выдвинулась рукоятка с кнопкой напротив указательного пальца. Монитор придвинулся ближе и красными тонкими квадратиками обозначились все «мишени». Не теряя времени, я застрочила как из пулемёта сгустками энергии, наслаждаясь видом, как расплёскивается и дымится живая ткань подлых людишек, посмевших напасть на мой родной дом и убить мою подругу! — Получай, сука! Сдохни, тварь! И ты тоже. Решил убежать? Вот тебе! Вот! Не жалея никого я расстреливала всех нападавших без разбора. Кровь, рваные ошмётки, головы, конечности отлетали в разные стороны от тел, стреляющих в направлении нашего луча. Несколько человек, спасаясь бегством, выскочили на улицу, прячась за забор. — Роб, разверни машину, чтобы я их видела! Врёшь, не уйдёшь! Я как Анка пулемётчица поражала цели одну за другой, пока враги не кончились. Как только последний бандит разбросал руки и голову в разные стороны, я закрыла глаза и сконцентрировалась на своём радаре, напрягая его в полную мощь. В сторожке на полу лежала беременная Лиу, удерживаемая двумя бандитами. В гараже ещё двое держали Ляльку. Всё, больше никого из бандюков не было. Вся родня спряталась в одной из комнат новой лаборатории с толстыми стенами и бронированными дверьми, которые охраняли папины роботы. Дети тоже там. Отлично. — Роб, что с Масей? — Проникающее ранение в плечо, болевой шок. Через три минуты рана затянется, и она придёт в себя. — Бандитов нейтрализовать сможешь? — Да. Нанороботы из Ляльки и Лиу уже в них. Десять секунд. Все четверо одновременно рухнули на пол и мои девочки тут же прикончили этих уродов голыми руками. Мася встала, как ни в чём не бывало и, бросившись в сторожку на выручку подруги, просто обняла её. — Роб. Посадка, — спокойным голосом дала команду и откинулась в кресло. Сели туда же откуда взлетали, выдвинув опоры. Потолок закрылся, и я посмотрела на папу. — Что, вояка, настрелялась? Из тебя отличный заместитель получится. А кто теперь этот мусор убирать будет? — Мусорных дел мастера́, — ответила я, польщённая похвалой. — У нас с тобой и мамой сейчас будет «совещание» по поводу устройства туалета на борту. — А что с ним не так? — он улыбнулся, и мы заржали, не сдерживая эмоции, накопившиеся за время полёта. На совещании мама объяснила нам, что этот набалдашник со шлангом вовсе не писсуар, а средство для гигиенического ухода за гениталиями. — Этот, как вы изволили выразиться набалдашник, может принимать форму не только вагины, но и пениса. Это самый быстрый и лёгкий способ привести себя в порядок и снова приступить к своим обязанностям. Мы с папой смотрели друг на друга, прикрыв рты ладонями, давясь сдерживанием себя, чтобы не заржать во весь голос. — Что не так? — спросила мама, глядя, как мы давимся. — Если на сегодня всё, то я спать, — еле выдавливаю из себя слова, встаю и направляюсь к выходу. Как только вышла за дверь, меня разобрал такой хохот, что я долго не могла остановиться. Слегка перекусив и покормив Мариночку грудью, направилась в свою новую просторную комнату и, раздевшись догола, приняла свою любимую позу звезды. Тихий стук в дверь выдернул меня из дрёмы. — Кто там, входите. Лялька вошла в комнату и присела на край кровати. — Тань, можно с тобой поговорить? — Да, конечно. Что случилось? — Понимаешь. Вы скоро улетите… И ты… Я тут… Мы с Маськой подумали и я решила, что ждать когда Лиу родит, а потом ещё ждать, когда её ребёнок вырастет, чтобы… В общем я хочу забеременеть сейчас. — А в чём проблема? — От тебя. — Да матушка ты моя, ро́дная, — обнимаю её и прижимаю к пузу. — Давно бы сказала, я б тебя ещё тогда… Вот ведь бабский инстинкт размножения что творит! Не терпится ей стать продолжательницей рода человеческого. Ждать невмоготу. Мне что жалко? Делов-то: сунул, вынул, да пошёл. — Иди ко мне. Раздевается так быстро, будто боится, что передумаю и выставлю её за дверь. Падает на спину, раздвигает ноги. Мне так смешно. Хорошо, что темно и мою улыбку до ушей не видно. — Роб, что у неё с яйцеклеткой и клапаном? — Клапан сейчас уберу. Яйцеклетка созрела, матка приоткрыта. Она готова к оплодотворению. Только это… — Что? — Много в неё не кончай. — Почему? — Там Маська за дверью стои́т, по тому же вопросу, вернее с той же просьбой. Я встаю с кровати и направляюсь к двери. — Ты куда? — испугалась Лялька, что я всё-таки передумала делать ей ребёнка, сейчас открою дверь и скажу, чтобы она убиралась отсюда. — Лежи, не двигайся, — бросаю ей, не оборачиваясь. Открываю. Точно стоит. Руки прижаты к груди, как ангелочек. — Заходи! — беру её за руку, тяну́ на себя и закрываю дверь. — Я… — она попыталась что-то сказать. — Я знаю. Раздевайся. Ложись. Разделась, легла рядом с Лялькой, так же раздвинув ноги. — Что ж вы, мои родненькие со мной делаете? — ложусь на спину между ними. — Завтра мы улетим и возможно это последний раз, когда мы вот так, рядом друг с другом, обнявшись… — Танечка, миленькая, прошу тебя, не теряй времени, — заголосила Лялька. — Мне скоро Лиу менять нужно, дежурство у меня, а мы ещё даже… — Ладно, ладно, не волнуйся ты так. Сделаю я тебе ребёнка. Просто понимаешь, я после этого всю жизнь буду думать, что где-то там, на далёкой Земле, живут три мои девочки без отца… — Танечка, за это можешь не переживать, — заступилась Мася. — Потому что у этих детишек будут три мамы, две из которых ещё и жёнами станут… ну, когда вырастут. Да они и сами потом смогут рожать детишек от… — От своих сестёр! — продолжила я. — Вот за это я больше всего и переживаю. — Не переживай. Все твои дети, внуки и даже правнуки будут крепкие, здоровые, умные, сильные. Как ты, — смахнула слезинку Лялька. — Да не плач ты. У меня тогда будет повод вернуться сюда и проверить, как вы выполнили своё обещание, — теперь я её успокаиваю. — А ещё, я буду прародительницей новой цивилизации на Земле. — Ты, правда, вернёшься? — уткнулась она в моё плечо. — Ну, конечно, правда. Если не погибну где-нибудь в очередной раз. Затаскиваю её на себя и глажу прямые волосы, плечи, грудь. Она впилась в мои губы, потом оторвалась от них. — Я всю оставшуюся жизнь буду тебя ждать! — снова жаркий поцелуй в губы и я, выпуская член, беру её руку и кладу на него. Она, снова разорвав поцелуй, слегка отстранилась и, перекинув ногу через меня, оседлала моего бойца. Тут же вспомнилась сегодняшняя плотная вагина в туалете нашего корабля. Лялька так сильно сжала член, что у меня дыхание спёрло. Тренировки пошли ей на пользу, вон что вытворяет. Как обычно, подгоняю размер под вагину и чувствую, как она плотнее насаживается, ощупывая своими мязами моё естество. Глажу её сисечки. Сосочки встали колом между моими пальчиками и она, застонав, начала двигаться вверх-вниз, ускоряясь с каждым скачком. Как же сильно она научилась сжимать. Каждое движение так хорошо ощущается, что я не просто шла к пику наслаждения, я бежала к нему бегом. Беру свой живот в руки и легонько тяну вверх, чтобы не мешал моей милой наезднице. Она задыхалась от своей скачки и ускоренного темпа. Её возгласы уже́ вовсю говорили о скором завершении забега, а я готова была взорваться в любой момент. Я терпеливо ждала, когда моя милая всадница финиширует первой, чтобы завершить этот марафон, и вот она запрокинула голову, схватила мои руки в замо́к, насадилась как можно глубже и закричала во весь голос. Я тут же перестала сдерживать себя, подбросила бёдра вверх и, вторя её громкому голосу, забилась в оргазме, заливая её плотно сжатую на своём члене вагину. Выстрел за выстрелом, капля за каплей, я заполнила жаждущую забеременеть женщину своим семенем, посадив росток новой жизни в этом преданном и любящем меня теле. Последний выстрел, и я обессилено бросила руки вдоль кровати, ожидая, когда Лялечка придёт в себя и освободит место своей подруге. — Спасибо тебе, Танечка, — слезая с меня, всхлипывала Ляля. — Буду смотреть на нашего ребёнка, когда он родится, и вспоминать тебя. Она так же быстро оделась, как и раздевалась, чмокнула меня в губки и скрылась за дверью в темноте коридора. Я повернулась на бок к Масе, положила руку на её мягкую грудь и закинула ногу. — Устала? — тихо спросила она. — Нет. Просто задумалась. Сегодня последняя ночь, когда мы вот так в обнимочку можем лежать рядышком. Завтра последний день, когда мы будем видеть друг друга. От этого грустно и как-то тоскливо становится на душе́. Вы все мне так дороги, что это расставание просто душу рвёт. А ещё этот дом, эта лаборатория. Я так старалась, создавая всё это. Всю себя вкладывала. А теперь всё это придётся бросить и лететь куда-то за тридевять парсек в поисках нового пристанища. — Не бойся, мы сохраним тут всё в первозданном виде. Когда ты вернёшься, то сможешь продолжить то, что не успела доделать. Будут новые люди — твои дети, внуки, новая цивилизация, где не нужно никого ни от кого охранять. — Ох, Маська. Так хочется в это верить. Наверно правильно, что эта цивилизация погибает. И не нужно её спасать. Сколько воин, сколько бед она принесла. Вот почему-то ни капельки не жалею, что всё человечество погибает. Есть возможность спасти её остатки, но нет желания этого делать. Пусть будет так, как захочет сама природа. А она, кажется, не хочет ничего делать во спасение этих алчных людишек, готовых поубивать друг друга за деньги. — Таня, поторопись. Её матка начинает закрываться. У тебя полчаса, не больше. — Спасибо, Роб. Я сейчас. — Повернись ко мне попочкой, лапонька, — обращаюсь к Масе, снимая с неё свою потяжелевшую ногу. Она поворачивается, я прижимаюсь к ней пахом и вхожу в её узенькую киску. Подстраиваю свои размеры под неё и мы наслаждаемся нежностью друг друга, лаская тёплыми ладошками всё, до чего можем дотянуться. Через десять минут бесподобных ласк и стонов, мы почти одновременно кончили, и я залила её трепещущую киску своими живчиками. Не вытаскивая член и, обняв это нежное создание, я провалилась в глубокий сон. Даже не почувствовала, когда она ушла от меня на дежурство, накрыв лёгкой простынёй. Проснулась утром от того, что прибежала Мариночка пососать мою сисю. <