Без всяких глупостей! (no monkey business by henryking) часть 9

Мама вернулась на кухню минут через двадцать. Я уже переоделся в лёгкий джемпер и джинсы. Мама прошла мимо меня, одетая в белый шёлковый халат, под которым прятались её длинные стройные ноги и крутые бёдра. Не похоже, что я видел его раньше, и, как я предположил, он был одной из её сегодняшних покупок. Она также собрала волосы в свободный конский хвост, который радикально отличался от её обычной причёски, создаваемой действием силы тяжести. — Мне нравится твоя причёска, мама, - сказал я. — Тебе идёт. — Хм, спасибо, - ответила она, застенчиво коснувшись своих волос. — Я просто как бы... решила попробовать что-то новое. Она неопределённым жестом показала на мою одежду. — Куда-то собрался? Я кивнул. — Доставщик пиццы заболел, так что пиццерия работает только на вынос, - объяснил я. — Я подумал, что могу сходить и забрать её сам. Она должна быть готова через... Я посмотрел на часы. — Примерно через тридцать пять минут. Мама кивнула. Пиццерия находилась где-то в полутора километрах, неподалёку от конца улицы, на которой мы жили, и летом это была бы достаточно приятная прогулка. Осенью, когда солнце готовилось опуститься за горизонт, это было не так приятно, но в этой пиццерии готовили потрясающую пиццу. Кроме того, если я ходил туда и обратно пешком, а не ездил на машине, я не чувствовал себя виноватым, заказывая чудовищного размера пиццу "Мясной Пир", которой, честно говоря, можно было кормить семью из четырёх человек в течение недели. Мы с мамой обычно расправлялись с ней за вечер, оставляя по кусочку на обед следующего дня. Мама, казалось, на мгновение погрузилась в раздумья, а затем взглянула на часы. — Дай мне пять минут, чтобы одеться, - сказала она, — и я тоже пойду с тобой. Будет здорово подышать свежим воздухом. Прежде чем я успел ответить, она повернула туда, откуда пришла, и побежала вверх по лестнице. Я сел за кухонный стол, периодически поглядывая в свой телефон и надеясь на то, что мама не слишком задержится. Мне не стоило беспокоиться, так как уже через пару минут мама спустилась по лестнице. Я был странным образом разочарован, увидев, что она вернулась к своей старой форме одежды из мешковатого джемпера и длинной юбки, хотя юбка была лучше, чем невыразительные джинсы, которые она обычно носила. По крайней мере, выбор обычной одежды ускорил процесс её сборов, сказал я себе. — Готов? - спросила мама. — В путь! - сказал я, направляясь к входной двери. Прогулка по нашей улице была интересной, хотя и прохладной в это осеннее время суток. Мы с мамой быстро шли, болтая о предстоящих занятиях в колледже, об общежитии и о том, каким, по моему мнению, окажется мой сосед по комнате. Благодаря нашему невероятному темпу мы дошли до конца нашей улицы всего за пятнадцать минут. До пиццерии было ещё пять минут ходьбы, но наша пицца вряд ли будет готова ещё по крайней мере пятнадцать минут. Мы, конечно, всё равно могли просто пойти туда. В худшем случае нам пришлось бы немного посидеть в тёплой пиццерии, а в лучшем наша пицца была бы уже готова, и мы забрали бы её. Но мама наложила вето на этот план и жестом указала на небольшой парк на углу нашей улицы. — Как насчет того, чтобы немного посидеть там? - спросила она. — Мы можем посмотреть на закат, а не на то, как Джузеппе потеет в томатный соус. Мама была права, в пиццерии была потрясающая еда, но менее потрясающая гигиена. — Парк это идея, - согласился я. Парк был не очень большим, скорее небольшой клочок зелени на углу, где не поместился бы дом. По его периметру шла низкая металлическая ограда, и линия деревьев находилась прямо за ней, так что, оказавшись внутри, вы были практически отгорожены от остального мира. Единственным входом была калитка на одном из углов парка. Калитка, которая никому не нравилась по очень веской причине. — Может, кто-нибудь смазал её? - с надеждой спросила мама, когда мы оба стояли у калитки и смотрели на неё, как на какую-то смертоносную змею. — Несомненно, - ответил я таким тоном, каким люди говорят "Это неправда", "Вы явно ошибаетесь" и другие неприятные реплики. Когда мы осматривали калитку, звук шагов заставил нас оторвать от неё взгляд. Пожилой бородатый мужчина с пожилой бородатой собакой приближался к калитке из глубины парка. — Добрый вечер, - сказал мужчина. Собака промолчала. — Добрый вечер, - ответили мы с мамой одновременно. Но в этот момент мужчина открыл калитку, и звуки нашего обычного человеческого мира перестали иметь значение. Какофония прямо из какого-то лавкрафтовского ада атаковала наши уши. Я скривился. Мама скривилась. Старик скривился. Даже собака скривилась, а у собак в морде нет необходимой мускулатуры, чтобы скривиться. Вот насколько ужасным был этот звук. — Я подержу её открытой для вас, - сказал гуляющий с собакой, после того, как прошёл через ворота. Гуляющая собака промолчала. — Спасибо, - сказал я слишком громко, в то время как мои уши медленно оправлялись от травмы. Мы с мамой прошмыгнули в калитку, и я перехватил её у мужчины, снова кивнув в знак благодарности. Калитка захлопывалась сама собой, если её не держать, что означало бы повторное воспроизведение того звука. Но в обратном направлении. Ходили слухи, что в обратном направлении это были скрытые послания Сатаны. — Ты иди впёред, мама, - сказал я. — Нет необходимости в том, чтобы мы оба слушали это. — Но Стивен! - театрально воскликнула мама, прижимая руки к груди. — Что я буду делать без тебя? — Но разве ты не понимаешь? - сказал я, стараясь соответствовать ей. — Я всегда буду с тобой, вот здесь! С этими словами я протянул руку и потыкал маму в ее животик. Мама на мгновение растерялась. — Я не..., - сказала она. Я печально кивнул

— Если у меня не получится, я хочу, чтобы ты знала одну вещь... Я сделал паузу для драматического эффекта. — Ты можешь взять мою половину пиццы, - заключил я, по-любительски драматично. — О! - сказала мама. — Ну, в таком случае... Она повернулась и побежала трусцой, направляясь в противоположный угол парка, где стояла одинокая скамейка. Я дал ей пять очков форы, затем отпустил калитку и побежал за ней. Если бы я был в фильме Роланда Эммериха, то, наверное, смог бы обогнать демонический звук, но физика реального мира была менее снисходительна, и нечестивый визг сопровождал меня всю дорогу. Когда я достиг скамейки, мама уже сидела. — О! - грустно сказала она. — Похоже, у тебя получилось. — Извини, мама, - ответил я. — Похоже, тебе придётся поделиться пиццей. Мама театрально вздохнула, затем похлопала по скамейке рядом с собой. — Ну, раз уж ты здесь, то будь так добр и согрей меня, - сказала она. Я плюхнулся на скамью рядом с ней, и она подвинулась, чтобы прислониться ко мне. Я обнял её за плечо, и мама прижалась ко мне. — Мы пропустили закат, - заметила она. И действительно, мы пропустили его. Небо было всё более глубокого пурпурного цвета. Только оранжевый отблеск над деревьями в западной части парка намекал на то, что мы пропустили. — Но всё равно красиво, - сказал я, глядя на несколько звезд, которые уже мерцали над головой. — Ммм, - ответила мама. — Да, красиво. Мы сидели так несколько минут, небо и парк темнели, а созвездия загорались, звезда за звездой. Я уже собирался предложить отправиться в пиццерию, когда мама заговорила первой. — Я буду скучать по тебе, - сказала она неожиданно. — Я тоже буду по тебе скучать, - ответил я. Затем я добавил: Серьёзно, - так как понял, что это прозвучало как автоматический ответ. Она потянулась к своему плечу, на котором лежала моя рука, и переплела свои пальцы с моими. — Мне так повезло, что у меня есть ты, - продолжила она. Я не знал, что на это ответить, но прежде чем я что-то сказал, мама уткнулась лицом в мою шею. Свободной рукой она потянулась вверх, чтобы оттянуть горловину своего джемпера, а другой рукой она дёрнула мою руку, потянув ее вниз, в него. — Я буду скучать по тебе, - прошептала она мне в шею, прежде чем начать нежно целовать её. Дрожь пробежала вниз по моему позвоночнику, и я оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что мы в парке одни, хотя в растущем мраке нас всё равно было бы трудно разглядеть. — Мама, - тихо произнёс я тоном, который, как я надеялся, был предупреждающим. — Мы не можем, не здесь... Моё мнение было несколько предано моей рукой, которая скользнула вниз под мамин джемпер, пока не достигла её грудей, не обременённым лифчиком. Я начал тискать и ласкать её сиськи, в то время как её поцелуи в мою шею стали более настоятельными. — Пожалуйста, - шептала она, целуя меня до подбородка, затем взяла мою голову в руки и начала неистово целовать моё лицо. — Пожалуйста, - прошептала она снова, почти как мантру, неловко передвигаясь по скамейке, пока не села боком, лицом ко мне. Моя рука при этом выскользнула из её джемпера, поэтому я тоже передвинулся так, чтобы оказаться лицом к маме, насколько это было возможно на скамейке. Мама обхватила меня руками за шею и начала откидываться назад, чтобы лечь на скамейку, притягивая меня к себе, при этом отчаянно целуя меня и тихо мурлыкая "Пожалуйста". Когда она опустилась, я скользнул одной рукой вверх под её джемпер, возобновляя свои ласки её сисек. Другой рукой я упёрся в скамейку, чтобы поддерживать себя. На самом деле, скамейка была недостаточно большой для этого, но маму это, похоже, не волновало. Её длинная юбка ограничивала движение её ног, поэтому она на мгновение отпустила меня, чтобы подтянуть её и собрать вокруг талии. Сделав это, она смогла обхватить меня своими руками за шею, а ногами за талию, и притянуть меня к себе. Мы устроились примерно в миссионерской позе; обхватившая меня своими конечностями мама, и я, с одной ногой на скамейке и другой на земле. Это было неудобно и не особенно комфортно, но зато моя промежность, прикрытая джинсами, оказалась примерно на одном уровне с маминой голой пиздёнкой, что, похоже, было её главным критерием успеха в тот момент. — О, Боже... Пожалуйста, Стивен! - прохныкала она, просунув руку между нами и скользя ладонью вниз по моему животу, пока её рука не погрузилась под пояс моих джинсов и боксеров, двигаясь дальше вниз, пока она не схватила мой хуй. Мой хуй был не очень-то твёрдым, что вполне предсказуемо для тех, кто следит за моим рассказом. Прошло меньше часа с того момента, как я наполнил маму своей спермой. И это был уже мой второй большой оргазм за день. Мой восемнадцатилетний хуй обладал впечатляющей выносливостью, если можно так выразиться. Но всему есть предел. Я не сомневался в том, что мама могла бы сделать меня твёрдым, она определенно продемонстрировала умение это делать. Могла ли она заставить меня кончить здесь, на этой холодной, неудобной скамейке? Я в этом тоже не сомневался. Смогла бы она сделать это быстро? Именно в этом и заключалась проблема. Даже мама не смогла бы извлечь из меня ещё больше спермы в ближайшем будущем. Я как раз собирался скользнуть назад по скамейке и заняться маминой пиздёнкой с помощью своего языка, у которого не было проблем с твёрдостью, когда в ночи заорала баньши. Нет, подождите, это была калитка. Мы с мамой замерли, наши конечности были переплетены вокруг наших тел и внутри одежды друг друга. Но мы быстро пришли в себя и распутали узел, в который мы превратились, с такой скоростью, которая заставила бы покраснеть Александра Великого. Мы вскочили со скамейки. Вернее, мама вскочила, а я наполовину сполз, наполовину упал со скамейки Что было напрасной тратой сил, потому что никого не было видно. — Чёрт побери, - пробормотала мама, нахмурившись. На мгновение мне показалось, что она собирается пихнуть меня обратно на скамейку и продолжить то, что она начала, но мы оба знали, что кто-то должен быть причиной звука. Поэтому вместо этого она схватила меня за руку и потащила через парк, обратно к выходу. Когда мы приблизились к демонической калитке, мы наткнулись на виновника звука. Пока мы сидели на скамейке, пришла ещё одна выгуливающая собаку женщина, но она, похоже, довольствовалась ожиданием у выхода из парка, пока её собака заканчивала свои вечерние туалетные дела. Владелица собаки, казалось, слегка испугалась, когда мама и я появились из темноты рука об руку. — Добрый вечер, - сказал я дружелюбным тоном, как я надеялся, когда мы быстро прошли мимо. Мама одарила хозяйку собаки грязным взглядом, а хозяйка просто выглядела немного растерянной. — Эээ, привет. Добрый вечер, - успела сказать она, прежде чем мы миновали её. Я был рад увидеть, что она подпирала калитку, так что нам не только не пришлось открывать её, но и не слушать, как она закрывается. В моей книге жизни это стало победой. Мама по-прежнему выглядела в целом не очень впечатлённой жизнью. Фактически, мама сохранила свой быстрый темп и молчаливое поведение всю дорогу до пиццерии. Даже узнав то, что наша пицца была готова и ждала, когда мы прибудем, она не развеселилась. К счастью, владелец пиццерии Джузеппе любил две вещи: готовить пиццу и флиртовать с клиентами. И он ненавидел только одну вещь: людей, покидающих его заведение в плохом настроении. Я, конечно, преувеличиваю. У Джузеппе, несомненно, богатая и насыщенная личная жизнь, и он многое любит и ненавидит, как и все мы. Но для краткости изложения давайте сделаем его немного более плоским персонажем. Достаточно сказать, что серое облако, нависшее над мамой, не осталось незамеченным Джузеппе. Он смутно распознал в нас случайных клиентов и включил старый итальянский шарм, пока мы оплачивали заказ. Через пять минут мы с мамой покинули пиццерию с пиццей и улыбками. Прогулка домой была не такой быстрой, как путь из парка, но из-за прохладного ночного воздуха и предвкушения пиццы нам обоим не терпелось вернуться в дом. Я завёл небольшой праздный разговор, в основном просто забавные замечания о Джузеппе, и мама откликнулась на это, по мере того, как мы болтали. К тому времени, когда мы вернулись на кухню и положили на свои тарелки неприличное количество пиццы, мама, казалось, уже забыла о разочаровании и досаде после посещения парка. Мы съели пиццу за кухонным столом, болтая о том, о сём, ещё долго после того, как исчез последний кусок. —. ..потом я позвонил Джузеппе, и он просто сказал мне оставить пиццы себе. Но я говорю: Что мне делать с шестью шестидесятисантиметровыми пиццами? А он сказал... он сказал... — Что он сказал? - спросила мама, когда мой рассказ несколько потерял темп. — Он сказал: Съешь их, - закончил я, слегка нахмурившись. — Хм, я думал, что у этой истории есть концовка. Прости, мама. Мама только покачала головой, несомненно, в отчаянии от того, что ей не удалось воспитать гения юмористического жанра. Она открыла рот, чтобы сказать что-то, что, как я полагаю, было бы мудрым, забавным и остроумным одновременно. Но всё это было напрасно, так как вместо этого она энергично зевнула. Это расстроило меня, и я, тоже зевнув, посмотрел на часы на стене, удивившись тому, как поздно уже было. — Ого, я думаю, пора на покой, - сказал я, внезапно почувствовав усталость. Я ни секундой раньше не ощущал себя усталым, но, подобно гравитации в мультиках, внезапно моё тело поняло, как поздно уже было, и решило отреагировать соответствующим образом. — Ага, - сказала мама, поднимаясь на ноги. — Но не раньше чем мы уберёмся здесь. Я издал небольшой стон, но он был полусерьезным. После того, как мы положили оставшиеся куски пиццы в холодильник, нам не пришлось мыть много посуды, и всё было сделано прежде, чем я успел набраться сил, чтобы выразить недовольство этим процессом. После этого мы поднялись по лестнице. — Спокойной ночи, мама, - сказал я, поднявшись наверх. — Спокойной ночи, милый, - сказала она, поцеловав меня в щёку. На этом наши пути разошлись. Мама направилась в свою спальню, я - в ванную, а оттуда - в тёплый уют моей постели. * * * * * — Что является причиной проблемы? - спросил мужчина в компьютерном магазине. — Материнская плата, - ответил я, неопределённым жестом указывая на свой компьютер. — Я думаю, её нужно заменить. — Это совершенно очевидно, - сказал он, кивнув со знанием дела. Он перешёл к той части магазина, где у стены стояли пластиковые ящики с этикетками. — Что это за компьютер? - спросил он, положив руку на ящик с надписью "Не ПК". — Хм, я думаю, это ПК, - сказал я. — Я так и думал, - сказал он, переходя к соседнему ящику с надписью "ПК". Он открыл его и достал небольшую зелёную печатную плату, затем вернулся и протянул её мне. — Спасибо. Как мне её установить? - спросил я, будучи новичком в компьютерах. В ответ он просто вздохнул и нажал на кнопку выброса дискового привода моего компьютера. Когда лоток выдвинулся, он жестом указал на него. Я положил печатную плату в лоток и снова задвинул его. Мой компьютер начал издавать совершенно не впечатляющие звуки. — Установка займёт минуту, - сказал продавец, перекрывая шум. — Ему нужно найти шофёра. — Вы имеете в виду драйвер, верно? - спросил я. Но продавец уже достал тяжёлую на вид скатерть и набросил её на стол передо мной. Я оглядел ресторан, в котором находился. От соседнего столика на меня уставилась горилла Или это были панды? Мои размышления были прерваны официантом, который сдёрнул скатерть со стола и положил её мне на колени. — Стивен, - сказал он мягким голосом, который явно не принадлежал ему. Затем он начал тащить скатерть по моим коленям. — Чо? - спросил я, мой мозг пытался уследить за происходящим. Я открыл глаза, моё зрение было почти таким же затуманенным, как и мои мысли. Я лежал в постели, моя комната была тускло освещена маленькой лампой на моём столе. Одеяло, под которым я лежал, стащила с меня мама, которая стояла у моей кровати, только в своей пижамной рубашке. — О, ты не спишь, - тихо сказала она. — Вот это удача! — Мама? - сонно сказал я. — Который сейчас час? Мама, казалось, проигнорировала мой вопрос и вместо этого стянула мои трусы-боксеры вниз по моим ногам и отбросила их в сторону. Затем она снова посмотрела на меня. — Сейчас я-невероятно-возбуждена-так-что-заткнись-и-дай-мне-свой-хуй-час, - сказала она. Затем добавила: — Вот который. У меня было лишь столько времени, чтобы сфокусироваться на часах у моей кровати и увидеть, что это означает примерно половину третьего утра, прежде чем мама забралась на кровать, опустив свою заметно мокрую пиздёнку на мой заметно мягкий хуй. — Давай, - пробормотала она то ли себе, то ли моему хую. К кому бы она ни обращалась, ещё никто не успел ничего ответить, как она уже начала быстро скользить бёдрами вперёд и назад, потираясь своей пиздёнкой по не впечатляющей на данный момент длине моего хуя. Может быть, я и был ещё наполовину спящим, но мой хуй, похоже, наполовину проснулся, и начал медленно твердеть под маминым натиском. Для мамы главным словом было "медленно". Потеряв терпение, она стала передвигаться на коленях по кровати, пока её киска не оказалась нависшей над моей головой, а её голова нависшей над моим хуем. Я видел достаточно порно, чтобы понять, к чему это приведёт, и, конечно, прежде чем я успел бы сказать "сколько будет двадцать три умножить на три?", мама опустила свою пиздёнку на моё лицо и, одновременно, всосала своим ртом мой хуй. Я начал лизать мамину пиздёнку, наслаждаясь вкусом её соков, а затем накрыл её клитор губами и начал дразнить его кончиком языка. Мамин метод был не столько дразнящим, сколько настоятельным. Вначале она вообще не двигала головой, просто держа весь мой хуй во рту и яростно посасывая его, пока её язык скользил и крутился вокруг него. Когда мой хуй стал расти, она начала двигать головой, быстро начав и только убыстряясь потом. Я старался отвечать взаимностью, как мог, но мамина атака на мой хуй серьёзно отвлекала меня от моих собственных оральных усилий. За то время, которое потребовалось маме, чтобы привести хуй член в состояние, напоминающее эрекцию, я едва успел несколько раз лизнуть её клитор. Я удвоил свои усилия, пытаясь призвать те навыки, которые я продемонстрировал в сарае в субботу вечером. Мои усилия были почти наверняка напрасны. Мама не шутила насчёт того, что она возбуждена, и, казалось, почти не замечала моих оральных ласк. Она была слишком сосредоточена на моём хуе, который она уже через пару минут привела в полную готовность. Покачав головой вверх-вниз по его длине ещё около минуты, мама выпустила мой хуй изо рта и начала быстро дрочить его рукой. — Скоро? - спросила она, как будто обращаясь напрямую к моему хую. Я был полностью твёрд, это было правдой, но сказать, что я близок к оргазму, было бы перебором. В конце концов, прошло ещё не так много времени с нашей предыдущей сессии. — Я уже скоро, - ответил я, полагая, что у этого есть шанс быть правдой. Мама продолжала дрочить несколько секунд, затем, казалось, слегка пожала плечами. Хотя было трудно сказать, что делали её плечи, когда моё лицо было зарыто между её ног. — Этого хватит, - сказала она и проползла по кровати вниз, убрав свою пиздёнку от моего лица. У меня было лишь мгновение, чтобы понять, что означал этот комментарий, потому что затем мама развернулась на кровати так, что оказалась лицом ко мне, стоя на коленях над моим твёрдым хуем. С отработанной легкостью она схватила его и пристроила себе между ног, прежде чем опустить на него свою ждущую пиздёнку. Мы оба застонали, когда она вошла в первый контакт. Её стон перерос в хриплое рычание удовольствия, когда она надавила своим весом вниз, чтобы заставить мой хуй войти в неё. Мой стон развивался немного иначе, превратившись в болезненное ворчание. Влажная или нет, мама была невероятно тесной внутри, и её пиздёнка достаточно сильно сжималась вокруг меня, чтобы вызвать некоторый дискомфорт. Либо она не заметила моей реакции, либо предпочла проигнорировать её, что было вполне справедливо, учитывая мой иногда легкомысленный подход к маминому комфорту. Это не имело значения; мама несколько раз приподняла и опустила бёдра, создавая ритм, и по мере того, как она это делала, её пиздёнка явно привыкала к своему вторженцу и расслаблялась, чтобы принять меня. Вскоре от моего хуя исходило только постоянно нарастающее чувство удовольствия. — Дааааа, - прошептала мама, насаживаясь на меня с каждым толчком всё энергичнее. Она положила руки мне на грудь, используя меня как упор, в то время как она скакала и вдавливала меня в кровать. Она закрыла глаза, на её лице было что-то среднее между сильным удовольствием и решимостью. Я чувствовал себя огромной секс-игрушкой, лёжа там, с руками на её коленях. Не то чтобы я жаловался, конечно. — О Боже, мама, - пробормотал я, — это так мммпппффф! Я, конечно, не хотел сказать "мммпппффф", что, по-моему, вообще не является настоящим словом. Нет, это просто звук, который мне удалось произнести, когда одна из маминых рук зажала мне рот — Мамочка сейчас занята! Это немного выбивало из колеи, что мама так со мной обращалась, но мне было слишком хорошо, чтобы беспокоиться. Это было самое долгое время, которое я провёл со своим хуем внутри моей мамы. Я осознал, что в этот момент мы просто занимались сексом. От этого прозрения мой хуй запульсировал внутри мамы, и мой доселе далекий оргазм стал казаться неожиданно неотвратимым. Мама явно пришла к тому же выводу. Её бедра подпрыгивали на мне, каждый раз немного сильнее, чем предыдущий, и каждый толчок вниз заканчивался непристойно звучащим шлепком кожи о кожу. Я попытался поднимать бёдра вверх, чтобы встречать мамины толчки вниз, но с трудом добился какого-либо существенного движения, из-за её веса, придавливающего меня. Поэтому вместо этого я выбрал план "Б". Я начал медленно поднимать колени. Моим намерением было наклонить маму вперёд и вниз ко мне. Когда она окажется достаточно низко, я смогу обхватить её руками и удерживать на месте, пока буду вбивать в неё свои бёдра. Мама начала встречный план "В". Она убрала руки от моего рта и груди, затем слегка отклонилась назад и положила их на мои бёдра, заставив мои ноги снова опуститься. Я не мог больше наклонять её вперед, но в качестве компенсации мамина выгнутая спина вытолкнула её груди вперед, образуя аппетитные очертания внутри пижамной рубашки. Её новая поза также заставила её рубашку немного задраться, и теперь я мог видеть её пиздёнку, когда она поднималась и опускалась на мой хуй. Действуя импульсивно, я переместил руку к маминой промежности, положив ладонь на её тело и проведя большим пальцем вниз, чтобы погладить её клитор. Я едва коснулся его, когда мама издала внезапный визг и начала дрожать. — Блядь! - вскрикнула она, выгнувшись вперёд и схватив одной рукой моё запястье, затем она снова выгнулась назад и схватилась другой рукой за одну из своих сисек. После этого она сжала бёдра, зажав мой большой палец между нами, пока она прижималась ко мне, дрожа при этом. У меня не было желания портить мамин оргазм, хотя мой был близок, поэтому я позволил ей содрогаться. Как только она успокоится, я начну активнее участвовать в этой встрече. Больше никакого "мистер хороший сын". Она окажется на спине прежде, чем поймёт, что произошло. Она станет моей секс-игрушкой, так же как я был её. Она будет выкрикивать моё имя, когда я наполню её хуем и спермой. Она... спрыгнула с меня и с кровати, и явно отошла от неё. — Спасибо, милый, - сказала она. — Мне это было так нужно. Я издал звук в ответ, звук, который каким-то образом выражал то, что я рад, что помог маме с её возбуждением, и что она всегда может рассчитывать на меня, но что я сейчас напряжён почти до точки взрыва и мне действительно, действительно очень нужно кончить. За последнюю неделю у меня выработалось почти рефлекторное отвращение к оргазму вне мамы. Так что, несмотря на то, что я был твёрд, я просто не мог дрочнуть и кончить. Но это не выражал тот звук, который я издал, это было бы глупо. — Прости, Стивен, - ответила мама, глядя на мой подрагивающий хуй. — Я слишком чувствительна там после этого, и уже поздно. Мне пора спать. Она подошла и поцеловала меня в лоб. — Увидимся утром, - сказала она, прежде чем просто покинуть сцену. Я подумал о том, не погнаться ли мне за ней как медведь, но было уже почти три часа ночи, и моё тело не могло решить, важнее ли сейчас сон или оргазм. Если мама действительно была слишком чувствительна, чтобы принять мой хуй, то сон оставался единственным вариантом. Поэтому я снова натянул на себя одеяло и стал ждать, когда сон затянет меня под себя. * * * * * Я не сказал бы, что сон привлек меня в свои сладкие объятия. Вместо уютных объятий он изобразил неловкое "дай пять", промахнувшись при этом, затем второе, которое закончилось глухим ударом, а не удовлетворительным шлепком. В последней попытке спасти ситуацию я решил попробовать "кулак в кулак". Нельзя же испортить "кулак в кулак", верно? Ну, вообще-то можно, если вы хотите сделать классический жест "кулак в кулак", в то время как метафорическое олицетворение сна пытается пожать вам руку. Я спал очень хреново, вот что я пытаюсь сказать. Сначала я был просто слишком возбуждён, чтобы заснуть. Мама оставила меня с такими синими яйцами, что они были практически ультрафиолетовыми. Но подрочить не было выходом. Я был бы в своём праве это сделать, я знаю, и вскоре мне придётся снова прибегать к мастурбации, но сейчас моя сперма ещё принадлежала маме. Мне оставалось только ждать, пока моя эрекция исчезнет, что она не спешила делать. А потом, когда я отошёл от того состояния, в котором меня оставила мама, я начал думать о следующем утре. О том, как я ворвусь в мамину комнату, как только проснусь, сорву с неё нижнее белье и наполню её тем, что ощущалось для меня парой литров накопившейся спермы. Если она будет на кухне, я выебу её, перегнув через стол. В гостиной? Диван подойдёт. Я не мог не фантазировать о том, как буду давать ей свой хуй в каждой комнате дома - в тех, где мы уже занимались этим, и в тех, где ещё не занимались. К тому времени, когда мои грязные мысли уступили дорогу сну, на улице уже начало светлеть. Последняя мысль моего бодрствования была о возможности того, что мне не придётся никуда идти, чтобы всадить маме. Если эта ночь что-то и доказала, так это то, что мама стала серьёзно зависима от наших сессий. Был шанс, что я проснусь от сладкого, сладкого ощущения того, как мама опускает свою пиздёнку прямо на мой ждущий стояк. Если вам понравился мой перевод и вы хотите поддержать меня копеечкой, или ознакомиться с моими графическими работами, которыми я занимаюсь в основном - мой аккаунт на Patreon - patreon.com/deepandsilent3dx Я заранее благодарен вам за любую, даже самую малую, поддержку.