Ты правда этого хочешь? Часть 3

От такого нещадного обращения клитор и соски Алины вздулись, приобретя тёмный, иссиня-красный оттенок, и почти потеряли чувствительность. Алина, почти задыхаясь от переполняющего её чувства, выносила все истязания в миллиметре от оргазма, желая провалиться в небытие от переполняющих её ощущений. Когда клитор Алины превратился в налитый лепесток, я перевязал его у основания медной проволокой, сделав для надёжности несколько витков. Другой кусок проволоки я пропустил через колечки в её сосках и плавно стянул его с первым. Соски и клитор оказались стянутыми друг с другом струной проволоки, доставляя Алине невозможные страдания. Она попыталась согнуться, чтобы хоть как-то ослабить натяжение, но верёвки прочно фиксировали её бедра на месте, а петля на шее не давала возможности оторвать голову. Я стянул проволоку ещё сильнее, изолировав место контакта изолентой. Теперь Алина была обездвижена не только натяжением верёвок, а ещё и новыми вспышками боли в её клиторе и сосках, которые появлялись при малейшем шевелении.

Алина от боли и постоянного напряжения блуждала где-то между состоянием беспамятства, безысходности и наслаждения. Её тело было сейчас в состоянии перенести те сладкие мучения о которых она мечтала, а я хорошо знал, как это сделать. В арсенале моих средств для сексуального истязания была редко используемая вещь - электрический генератор постоянного и импульсного тока. Сейчас тело Алины было готово для превращения в электропроводник, а её соски и клитор были готовыми клеммами... именно на них в первую очередь обрушится пытка электрическими зарядами. Я подключил один зажим к медным проводам, стягивающим вздувшиеся от нетерпения соски и клитор Алины и пустил слабый ток. После чего взял помпу для анального плага, по-прежнему раздувающего измождённый анус Алины, и сделал два энергичных качка. Лицо Алины исказилось гримасой, она попыталась дёрнуться, но туго стянутые соски и клитор моментально вернули её в неподвижное состояние покорности и напряженного ожидания новых экзекуций. Алина потеряла счёт времени. Её попка и без того готова была лопнуть от нескончаемого мучения, я теперь огонь в анусе достиг предела её терпения, Алина застонала. Я добавил ток в генераторе. Теперь её терзал не только разверзнутый анус, но и сладкая боль в налитом кровью клиторе и сосках. А переключил генератор в импульсный режим, теперь тело Алины стали короткими очередями пронизывать заряды, невольно заставляя её мышцы немного сокращаться. Если соски ещё были в состоянии терпеть эти издевательства, то ноющий клитор приносил Алине столько же боли, сколько развороченный до предела анус. Она застонала громче, не в силах этого перенести.

Я перевел генератор на управление напряжением и выставил серии импульсов по 100 Вольт

Стон Алины стал громче, она не могла больше терпеть и, перевалившись через порог сдерживания боли, стала приближаться к оргазму.

Сейчас она действительно плохо различала свои ощущения. Алина превратилась в тугой клубок напряжения, нервов, боли и, наслаждения. Через пять минут такой экзекуции она действительно могла бы кончить от того, что о её клитор потушат сигарету. Алина стонала и ерзала по кровати, мучая себя ещё больше. При очень жёстких и длительных экзекуциях восприятие боли меняется, она становится единственно желанным ощущением. Никакие самые нежные ласки не доведут теперь Алину до вершины блаженства. Боль была сейчас её единственным путем к оргазму и освобождению. Почти задыхаясь от накрывающих её с головой волн исступления она просила ещё и ещё.

Выкрутив на максимум ручку генератора, я ещё несколько секунд наблюдал, как Алина, скуля и ерзая, пытается догнать лепесток наслаждения, ускользающий в многократном наслоении боли. Потом вынул из её киски работающий вибратор и заменил его на самый толстый дидло, который был в моем арсенале, около 8 см. в диаметре. Когда я насаживал Алину на дилдо она уже плохо понимала, что происходит. Она качалась из стороны в сторону, кусая губы, словно в горячке. Её измученный клитор, превратившись в тугой комок плоти меньше всего походил на инструмент наслаждения, муки которые он её приносил плавно переносили её в предоргазменную агонию. Огромный дилдо, на который я насадил Алину на всю длину её вагины торчал из её раскрытой киски, словно желая пробуровить её до основания.

Я зажег свечу, и подождав, пока растает парафин, капнул им на сосок Алины. Она взвизгнула бы, если бы не кляп. Следующая капля упала рядом с первой, мгновенно застывая на коже. Это действительно было выше её сил. Алина завыла в голос, не прекращая ерзать по кровати, ища избавления только в одном. Под накатывающие стоны Алины я, взяв в каждую руку по свече, старательно обкапал парафином её оба соска, конвульсивно дергающихся от электрических разрядов. Доведённая до предела Алина, не прекращая, ныла в голос, и, напрягаясь из последних сил, дергалась и ерзала на кровати, доводя себя до полного изнеможения.

Капли расплавленного парафина зашагали по животу и добрались до киски. Алина уже не могла стонать, она беззвучно билась в конвульсиях и жаждала только одного, когда через пару секунд накопившийся в нескольких свечах парафин тонкой струйкой коснулся её лилового клитора, и маленьким ручейком побежал вниз обжигая и тут же обволакивая немеющую от истязания плоть.

Алина долго кричала от боли, сама ещё не понимая, что вместе с этим погружением в огненный океан где-то в самой глубине её плоти раскрывается ярко-красный цветок всепоглощающего чувства. Там в глубине начинает бить фонтан наслаждения, с каждой секундой все сильнее и сильнее, не оставляя ничего, кроме бури, проносящейся по каждой жилке твоего тела, превращая каждый миг в вечное самозабвение в глубинах бушующей стихии....

...Когда Алина проснулась, был полдень. Солнце беззастенчиво светило в окно. Облака и шелест листвы за окном обещали чудный день. Я готовил завтрак. Алина неслышно на цыпочках подошла ко мне и обняла сзади, прильнув грудью к моей спине.

- Спасибо!... Это была лучшая наша с тобой ночь!...

Развернувшись, я заглянул в её глаза. Они излучали свет. Я мягко и нежно поцеловал её губы.

- Наша лучшая ночь ещё впереди...